Серёга не сказал ни слова. Только кивнул головой – как бы здороваясь. Потом сплюнул и пошёл в обратную сторону.
Андрей шёл дальше, и в голове крутилась одна мысль: если бы он остался, если бы вмешался, а если бы…., а если….
Но самое страшное для него было даже не в этом. Самое страшное – он знал, что, если бы он вернулся в прошлое, если бы вновь увидел эту же картину, то поступил бы точно так же. И это знание сидело внутри, как ноющая заноза, которую невозможно вытащить.
Андрей проснулся от запаха дыма и звука сковородки. Мать жарила картошку – старая плита шипела и трещала, как будто тоже устала от жизни. За окном было светло, но не слишком – тучи нависали над деревней, словно собирались что-то сказать, но не могли подобрать слов и выплеснуть свои мысли.
– Вставай, Андрюша, – сказала она, заглядывая в комнату. – Ты опоздаешь.
Он потёр глаза, перевернулся на другой бок.
– Что за день?
– Четверг же. Работа.
Андрей поморщился. Он хотел ещё немного полежать, но мать уже стояла в дверях, вытирая руки о фартук, лицо её было усталым, как всегда.
Он встал нехотя, оделся, не торопясь. В голове всё ещё стоял вчерашний вечер, те удары, тот взгляд Серого. После того, как он ушёл, милиция приехала очень быстро. Быстро опросили соседей, ненадолго наспех к нему, задав пару формальных вопросов и уехали, оформлять чистосердечное, предупредив, что появится следователь, расспросит подробнее. Но Андрей старался не думать об этом, хотя получалось плохо. Нужно было жить дальше. Хотя бы создавать видимость нормальной жизни.
Когда он допивал чай, постучали в дверь.
Мать открыла. Голос был низкий, мужской, немного раздражённый:
– Добрый день. Я из райотдела. Следователь Крыжнев.
Андрей сразу узнал его. Леонид Крыжнёв был известен в округе. Олицетворение сдерживающей силы или добра с кулаками. Крыжнев был лет сорока, высокий, плотный с седыми висками и лицом человека, который давно потерял интерес ко всему, кроме собственных проблем. Умный опытный, но заметно уставший офицер. На нём была серая куртка поверх формы, а в руках он держал блокнот и сигарету, которую, видимо, только что затушил.
– Проходите, Леонид Викторович – сказала мать, отступая в сторону – угоститесь чем Бог послал.
Крыжнев вошёл, снял куртку, повесил на спинку стула. Оглядел комнату, как будто искал что-то, но ничего не нашёл. Присел за стол, поблагодарив маму Андрея за предложение от которого отказался, положил перед собой блокнот, достал ручку.