– Вы – Андрей Петрович?
– Да.
– У меня к вам пара вопросов по вчерашнему происшествию.
Андрей кивнул. Мать замялась, но Крыжнев сделал жест:
– Не беспокойтесь, это формальность. Если будет нужно, я вызову вас официально. Насколько вижу, в этом нужды не будет
Она кивнула и ушла на кухню. Звук гудящей печи и треск поленьев стал фоном для всего разговора.
– Так… – сказал следователь, открывая блокнот. – Вы живёте, получается, совсем рядом с домом Казаковых. Любовь и Сергей, правильно?
– Всё так, и тут живу – ответил Андрей, стараясь говорить спокойно.
– И где вы были вчера вечером?
– Шёл с работы. Меня подвёз Игнат на тракторе. Вышел на развилке, шёл пешком домой.
Крыжнев записывал всё медленно, почти лениво, но при этом не пропускал ни слова.
«Снова одно и то же. Деревня, убийство, свидетели, которые знают всё, но говорят мало, хотя и скрывать нечего. А дома жена насносях, а зарплата задержана опять. Хорошо, если сегодня выдадут…»
– Вы проходили мимо дома Казаковых?
– Да.
– И слышали что-нибудь?
Андрей замялся. Одно слово – и он втянут в это дело. Ещё чуть больше – и они начнут давить, требовать какую-то правду. А правда у каждого своя. Может дорого обойтись, а порой – правда слишком тяжёлая.
– Кричали, – сказал он наконец. – Обычное дело. Они часто ругались. Все знают.
Крыжнев поднял на него взгляд. Внимательный. Не злой, но хладнокровный, привычный к разному.
«Лжёт где-то. Не до конца говорит, что-то скрывает. Как всегда. Все молчат, потому что не хотят быть причастными. Хотя знают что и вины то нет. А потом удивляются, почему мир такой… Ещё и зарплата эта невовремя, и моя опять с брюхом… »
– Вы не заметили, кто-нибудь ещё был рядом?
– Нет.
– Не видели, как он вышел?
– Увидел, после уже.
– А когда услышали крик, не подумали зайти?
– Подумал, – Андрей отвёл взгляд. – Но не пошёл.
– Вы подтверждаете свои вчерашние показания? Видели, как Казаков Сергей нанёс удар своей супруге Казаковой Любови?
– Да, – ответил Андрей.
– И не пытались вмешаться?
Голос следователя был спокойным, почти бесстрастным, но в его глазах читалось что-то ещё – понимание? Подозрение?
– Нет, – сказал Андрей.
– Почему?
«Потому что я струсил. Потому что я такой же подонок, как и он. Даже хуже».
– Не успел, – ответил он вслух.
Следователь посмотрел на него внимательно, потом медленно перевёл взгляд на блокнот и что-то записал.