Убедившись, что советские патрули в этом районе сменились, группа пересекла высохшее русло, дошла до брода на Амударье, где их уже ждали двое бедуинов с небольшим челном, проплаченным ещё в феврале через курдскую сеть в Эрзуруме.
Переправа шла молча. Лишь Санжар, глядя в ночную воду, тихо произнёс:
– Это как река Стикс, только по ней мы идём убивать.
19 апреля. Первая ночь в СССР. Туркмения. Каракумы.
Песок хрустел под ногами. Температура резко упала. Группа спряталась в разрушенном караван-сарае у высохшего арыка. Бектемир нашёл укрытие, где можно было разместить весь состав и животных.
Фольке разложил карту на ковре. Над ней – фонарь, затенённый платком.
– Мы в 60 километрах от Чарджоу. По данным Айхлера, в этом районе минимум три патрульных поста НКВД, один железнодорожный комендантский пункт, и неизвестное количество «гражданских наблюдателей».
Штокли добавил:
– Местность плоская, как стол. Любое движение заметно. Утром выходим как торговцы коврами, старой утварью, с поддельными пропусками. Бектемир поведёт – у него акцент туркменский, местный. Главное – не спорить, не дергаться, не смотреть на солдат.
– А если остановят? – спросил Турсун.
Фольке улыбнулся:
– Тогда пусть каждый из вас вспомнит, за что он здесь. За что сидел. За кого умерла ваша семья. И – бей первым. Вопросов будет меньше.
Таджик Санжар злобно оскалился.
Перед рассветом группа двинулась в сторону станции Кизыл-Аяк, откуда шёл путь к мосту.
7.
Бухара, 20 апреля 1943 года
Город, древний как сама история, жил на грани времён. Башня Калон – могучий минарет, устремлённый в небо, как страж веков, возвышалась над городом, окружённая мозаичными куполами мечетей и медресе. Их бирюзовые купола сверкали под ярким весенним солнцем, несмотря на капризы погоды: то жара поджаривала улицы, то с юга налетал порывистый ветер, принося краткий дождь, превращавший пыль в липкую глину.
По узким улочкам старого города спешили люди: торговцы с корзинами фруктов, мальчишки с бидонами воды, старики в халатах и тюбетейках, женщины в цветастых платках. Над базаром пахло пряностями, табаком и лепёшками.
Но новая реальность войны уже прочно вошла в старинную Бухару. По широким улицам передвигались «Студебеккеры», гружённые солдатами и ящиками. На углах стояли милицейские патрули. Военные предприятия работали круглосуточно: мастерские производили детали для грузовиков, чинили стрелковое оружие, собирали радиостанции и запасные части для самолётов. Женщины в ватниках и косынках закручивали гайки на станках, подростки катили тележки с заготовками.