– Как иначе! Ведь мир заживо гниёт в грехе, конец уж близок. А кто чает спасения, тот запирается в Ковчеге, чтобы по смерти пребывать с вечным Богом на небе. Самым достойным уготована лучшая участь – они могут вознестись, не дожидаясь конца света.
– Кажется, в лечебнице ты говорил о вознесении. – Паскаль наморщил шерсть на лбу. – Там ещё была монахиня. Сестра Юстина, правильно?
– Правильно, – улыбнулся Тихоний. – Юстина – всеобщая любимица. Добрая и заботливая. Помогает, даже если самой невмочь. Как она радовалась, когда мать Агнесса назвала её! Понимаешь, каждый день выбирают только одного. Большая честь!
– А что это такое – Вознесение?
– На вечерней заре все собираются у священного камня. В незапамятные времена святой Августин первый отправился к Богу как раз с того места. И с тех пор традиция живёт. – Он ласково улыбнулся ученику и добавил: – Терпение – добродетель. Сам всё увидишь. Так что да, наш монастырь – это Ковчег. Даже собор похож на корабль, ну, если посмотреть сверху.
– Ещё и кора-а-абль, – протянул Паскаль.
– Пора приниматься за работу, – подвёл черту Тихоний. – Не едино лишь терпение добродетель, а також и трудолюбие. Вот окучишь грядку-другую, тотчас снимет печали. Нечистый искушает гордыней, обещает златые горы. А наше с тобой место в арборетуме. Не понимаешь? Работай усердно и молись. Путь верный, я точно знаю: мне Господь послал ангела.
Паскаль изумлённо уставился на него.
– Был день как день, не помню уж какой, – начал объяснять Тихоний. – Я тогда землянику вырастил. Ягоды – во какие! – Монах развёл лапы пошире. – Поднимаю голову от грядки, а вон на той колючке ангел! Висит вниз головой, завернулся в крылья. Он почивал, дожидаясь меня, ибо имел весть. С виду почти как мы с тобой, только у передних лап крылья. Розовые, как шкурка младенца. Это символ его чистоты, ты понимаешь. Ну, я набрался храбрости, подтянул рясу и преподнёс ангелу дар – спелую землянику. С поклоном, со всем почтением, а сам робею. А он, угостившись, рёк, что слаще ягод не едал и благословил на огородничество. Весть мне принёс! Там, – Тихоний многозначительно указал перстом, – мною довольны. Потом ангел расправил крылья и взмыл на небо к Богу.
– В окно, наверное, залетел, – пробормотал Паскаль. – Проголодался с дороги.
– Опять окно! – вскипел Тихоний. Благостное настроение тут же пропало. – Да какое окно! Сие ангел! Они на небе живут, со святыми и Богом. Да ну тебя! Бери корзину и пошли. Обед скоро.