– Ева, у меня аварийное снижение! Повторяю, что-то меня тянет вниз!
Ответа не было.
Капсула пролетела в самую гущу кратера и рухнула с оглушающим ударом где-то на его дне. Внутри капсулы мигали красные индикаторы. Система аварийного выхода сработала, и боковая панель со скрежетом отъехала в сторону, открывая пилоту путь наружу. Выбравшись из капсулы, Мэлс застыл. Оценив ситуацию вокруг он заметил, как нечто похожее на лабиринт простиралось из каменных волокон, похожих на переплетенные корни. Их поверхность мерцала странным, почти живым светом. Он достал пробник и аккуратно собрал несколько частиц с поверхности. Сенсоры показали немыслимое – волокна проводили энергию и состояли из чистого Медиара.
– Это невозможно… – прошептал он.
Взглянув наверх, Мэлс увидел маленькую светящуюся звезду. Эта точка была так далеко, что он едва мог осознать как он пролетел такое огромное расстояние на такую глубину и остался жив. Вернувшись к образцу он заметил на сенсоре еще одну частицу, которую ранее не видел.
Если бы можно было добыть такой Медиар и изучить его на Земле, то вероятно – это перевернуло бы представление о жизни во Вселенной. Но сигналов с корабля так и не поступало – минерал полностью блокировал радиосвязь.
Единственное, что он мог сделать, – идти вперёд.
Продвигаясь дальше по лабиринту, Мэлс ощущал нарастающее давление в груди. Лабиринт был слишком упорядоченным. Будто нечто его создало, следуя разумному замыслу. Вытянутые прутья вдоль стен лабиринта то сливались в одну косу, то вновь расходились в разные стороны и утопали в точно таких же витиеватых косах.
Пройдя ещё немного, Мэлс замер. На приглушенной мерцающей поверхности стены, переливающейся плотной тканью минеральных волокон, вдруг вспыхнул неестественный блик. Свет был тусклый, будто отражён не от металла, а от чего-то старого, потертого, но определённо чужеродного в этом окружении. Что-то в этом отблеске задело Мэлса за живое. Не визуально – интуитивно, на уровне подсознания. Он уже видел это раньше. Или ему так казалось. Не раздумывая, он ускорил шаг, а затем почти побежал. С каждым шагом свет становился четче. Он подрагивал, пульсировал в такт дыханию лабиринта – как если бы сама структура астероида оживала в ответ на его приближение.
Наконец он увидел скафандр. Он был встроен прямо в стену, впаян, словно стал её частью. Сначала Мэлс принял его за изогнутую часть минерала, но приглядевшись, заметил очертания человеческой фигуры. Его сердце сжалось – не от страха, а от необъяснимой тоски. Шлем был повернут чуть вбок, как будто тот, кто был внутри, пытался что-то разглядеть перед тем, как замер навсегда. Вся поверхность скафандра была покрыта наростами, местами проросшими вглубь ткани, словно минерал питался изнутри.