Таким образом получалось, что Борис Алексеевич благодаря своим естественным врожденным данным прошел мимо всеобщей катастрофы его времени и вышел почти сухим из воды. И не считая того факта, что он так и не женился, хотя имел непризнанную дочь, можно считать, что его жизнь сложилась наилучшим образом. Наилучшим образом из всех возможных.
Когда же он в возрасте шестидесяти пяти лет засобирался на пенсию, чтобы, как он сам выражался, уступить дорогу молодым, его не отпускали еще целых два года с мотивацией, что сотрудника с такими обширными и глубокими познаниями в области международных отношений найти будет сложно. И это было в самом деле так. Сложно заменить человека, прошедшего как по лезвию ножа сквозь две революции, три войны, две смены режимов и не свалившегося в пропасть конфронтации и неприятия. И не потому, что у Бориса Алексеевича не было своих внутренних границ и принципов. Они были. А потому, что он выбрал служить стране как единственно возможной субстанции, а не отстаивать свои взгляды, которые могли и часто оказывались не до конца верными, не до конца мотивированными, не в полной мере отражающими действительность.
Как и всякий человек, Борис Алексеевич мог ошибаться, и он знал об этом. И осознание возможности существования собственной ошибки в личных суждениях удерживало его от резких высказываний касательно чего бы то ни было. Это как если все время держать в голове мысль: а все ли факты мне известны, чтобы делать определенные выводы? Если нет, какой вывод можно сделать из существующих фактов? Правдоподобен ли вывод?
А жизнь непрерывно подкидывала неправдоподобные сценарии. Такие сюжеты, что ни один фантаст не выдумает даже на заказ и за большой гонорар. Один за одним события подтверждали и тут же опровергали ранее произнесенные постулаты. На сомнения времени не было. На раздумья – тоже. И только верное служение земле своей было неизменным компасом в пространстве постоянно изменяющегося мира. Мира без мира. Мира в хаосе и боли. Но другого ориентира никогда не было, да и не могло быть.
Однажды, когда вершилась первая революция в стране, отец Алексей Петрович сказал своему шестилетнему сыну Борису:
– Помни, Боря, цари тоже люди. Они приходят и уходят. И каждый следующий считает себя лучше предыдущего. Но по сути все они на одно лицо, только что выглядят по-разному. Они вводят и отменяют налоги. Они проигрывают и выигрывают войны. Они ведут переговоры или идут напролом… Но они только люди, понимаешь, а вот страна – одна.