Непривычно тихий Джавад помог ему спешиться, за руку провел к ближайшей финиковой пальме и усадил. Ангел смотрел на копошившихся людей и не издавал ни звука. Черные линии с его лица почему-то пропали, в остальном он был таким же, каким выполз из воскового… Кокона? Савана? Еще чего-то, чему и названия-то на их языке не существовало?
Акрам клял и себя, и сына, и судьбу за излишнее любопытство, призвавшее к жизни монстра. Ибо в том, что найденыш был именно монстром, не ангелом, он ничуть не сомневался. Пусть сыновья верят в эту чушь, он, Акрам, слишком стар и опытен, чтобы попасться на удочку злобного духа.
Попутчик был злым джинном. Он всего лишь прикинулся безобидным дурачком, благодарным за спасение, защиту и уют. И вопрос в том, когда и как джинн обнажит свою настоящую суть.
А в том, что это обязательно случится, у Акрама сомнений не было.
В полночь, пока все мирно спали, он проснулся от хлюпающего звука. Вслушался, потом приподнялся на локте и всмотрелся. Было полнолуние, на небе ни облачка, и всю картину он разглядел сразу же.
Да поразит суховей-шарки злобную тварь! Вскочив на ноги, Акрам подхватил саблю, обнажил ее и с криком «Аллах акбар!» кинулся вперед.
Верблюдица Гассана, издавая жалобные звуки, пала на колени и уронила тяжелую голову на песок. Сидевший на ней верхом джинн прильнул к длинной шее и с хлюпом высасывал остатки крови.
Разбуженные воины, в том числе Гассан и Джавад, тоже это увидели. Гассан любил свою выносливую косматку и с ревом побежал за отцом ее отбивать.
Джинн слетел с умирающего животного так же легко, как скворец слетает со своего гнезда. Он встал перед ними, широко расставив мощные ноги, и вытянул ручищи ладонями вперед.
Ни Акраму, ни Гассану, ни Джаваду – никому из всего каравана не удалось приблизиться к нему на расстояние, требуемое для удара саблей или ножом. Они вдруг все свалились на песок, крича от резкой боли в головах и сердцах.
Мучения длились недолго, но Акраму показалось – прошли века. Как только боль отпустила, он с хрипом уперся кулаками в песок и встал.
Джинн глядел на него блестящими нечеловеческими глазами. Акрам спросил из последних сил:
– Кто же ты такой?
Сначала казалось, что ответа не будет.
Потом джинн опустил руки и медленно сел на песок, поджав ноги. Его тонкие губы зашевелились, и потрясенный Акрам услышал: