Ильич. И какая разница, что у него было за имя. Ильич или Борис Ильич – не в имени тут дело, да и отчество только жухлая приманка, доставшаяся нам, впрочем, из наших юношеских пропагандистских и почти равнодушных до результата этой пропаганды времен (равнодушие оправдывалось тем, что вся партийная система, построенная на терроре и доносительстве, была на месте и если что…) Хотя он в отличие от идеологических работников как раз любил скорый результат, гнался за ним и верил в достигаемость поставленной цели.
Он был вербовщиком в царство теней для видов уходящей в небытие власти, вот только власть тогда не знала, что она уходит в небытие. И мы того не знали. Да-да, он искал людей, которые могли бы пойти с ним в разведку, спуститься в ад по убеждению. Собственно говоря, если бы у него было отдельное удостоверение, в нем бы и следовало записать отдельной строкой: «вербовщик в царство теней». Такое удостоверение, которое предъявляется по требованию. Он имел кабинет в одном из хмурых, унылых бункеров монументального типа напротив Смольного. Подрабатывал тренером по батуту в районной школе, расположенной на углу двух улиц поблизости.
Да-да, совсем по соседству. И в этой школе через завуча он организовывал турпоездки с детьми в Карпаты исключительно во время весенних каникул. И упрямо и исключительно в одни и те же места. За что родители ему были равнодушно благодарны. Он брал меня в эти поездки и хотел посвятить в горные инструктора, хотя поднимались мы на довольно небольшую высоту, от силы тысяча пятьсот метров.
Какое-то время зазывал он меня к себе домой на Фонтанку, хотел посодействовать мне как начинающему щелкоперу, автору песен и т. д.
Ох уж мне эти водевильные замашки наших серьезных тогдашних партийных и комсомольских деятелей. Однажды он даже приманивал меня вступить в некий клуб, где крепкие молодчики занимаются карате, самбо и другими боевыми искусствами. Вроде бы речь о хорошей тренировке, как говорил он, а заодно и для того, чтобы поучаствовать позже еще в каких-то походах. Как он говорил, это просто организация такого энергичного, боевого резерва. Он наливал мне вкуснейший, ароматный чай в замечательные фарфоровые чашки. Чай был из Афганистана, откуда он вернулся за полгода до того с контузией, и тогда его жена развелась с ним.