Здесь не было указателей, и он шёл, повинуясь тихому шёпоту внутри себя. Пустота не была пугающей. Она обволакивала его заботливо, как мать обнимает ребёнка, уставшего после долгих скитаний. Она была мягкой, прохладной и одновременно тёплой, словно обещала ему долгожданное очищение и покой. Но в этой ласковой безмятежности слышался и тихий зов. Шёпот, тянущийся к нему издалека, подобно эху из глубины души – нежный, терпеливый, не торопящий, уверенный в том, что он неизбежно придёт.
Город возник внезапно, подобно миражу, сотканному из воспоминаний и снов. Его силуэт дрожал на границе между реальностью и воображением, высокие башни стремились вверх, как застывшие молитвы, дома уютно прижимались друг к другу, словно старые друзья, а улицы петляли среди теней и солнечных бликов, приглашая его вглубь загадочного лабиринта.
Он не был похож ни на один город, который Путник когда-либо знал, а может и не знал вовсе. Узкие улицы не звали, они ждали. Мостовые хранили эхо шагов, которых ещё не было.
Город выглядел покинутым, но не умершим. Он был старым, но наполненным жизнью, которая таилась где-то глубоко под его мостовыми. Словно весь этот город затаил дыхание, ожидая возвращения того, кто сможет пробудить его вновь.
Перед ним стояли Врата. Они были древними, словно существовали с самого начала времён. Потемневшее от долгих лет дерево было покрыто глубокими трещинами и шрамами, напоминающими о прошлом. Казалось, что стоит прикоснуться к ним и почувствуешь тепло ладони старого друга, который всегда ждал твоего возвращения. Они излучали силу, от которой сердце сжималось, а спина выпрямлялась сама собой.
Откуда-то сверху струился странный свет, который как будто исходил от самих ворот, освещая надпись, глубоко вырезанную в дереве: «Всё, что ты забыл – осталось здесь. Всё, что ты ищешь – внутри».
Он вздрогнул. Эти слова проникли глубоко, словно ключ, идеально подходящий к замку души, давно заржавевшему от беспамятства и бесчувствия. Что-то внутри шевельнулось, болезненно и сладко, подобно забытым воспоминаниям, которые только ждут момента, чтобы проснуться вновь.
Он не помнил своего имени. Он не помнил своего возраста, не помнил, кем был до этого мгновения. Но теперь ясно ощущал, что когда-то знал это. Его истинное «Я» было похоронено глубоко, подобно зерну, ожидающему пробуждения в теплых лучах солнца.