Батя недоверчиво взял лампу, вставил вилку в розетку. Щелкнул выключателем. Комнату залил тусклый, но живой свет.
– Ну ты даешь, Мишаня! – Батя хлопнул его по плечу. – «Золотые руки»! Прям как наш Санька-электрик, царство ему небесное. Ты, брат, не пропадешь. С такими-то руками…
Михаил Семёнович почувствовал, как что-то внутри него расправляется. Он сделал это. Он, человек из 2025 года, починил лампу в 1990-м, используя подручные средства. Это было сложнее, чем запустить ядерный реактор, но куда более… реально.
– Ну что, – сказал Батя, подходя к окну и выглядывая на улицу. – Раз уж ты у меня тут «нарисовался», да ещё и с такими талантами, надо тебе приработок искать. А то на одном чае далеко не уедешь. Вон, там, на рынке, знакомая одна есть. «Рыжая» её кличут. Бойкая девка. Глядишь, и ей пригодишься.
Михаил Семёнович посмотрел в окно. За ним бурлила жизнь. Серая, пыльная, но полная какой-то дикой энергии. Он был здесь. В мире, который когда-то был его молодостью, а теперь стал чужим. И он был готов к этому. Или, по крайней мере, так ему казалось.
Глава 4
Рынок встретил Михаила Семёновича оглушительным рёвом. Это был не цивилизованный супермаркет будущего с ровной подсветкой и мелодичной музыкой. Это был живой, дышащий хаос. Гвалт торговцев, ругань покупателей, скрип тележек, запах дешёвых сигарет, квашеной капусты и чего-то непонятного, но очень сильного, что висело в воздухе, словно облако. И, конечно же, запах денег. Вернее, их осязаемого, бумажного присутствия.
Батя, похлопав его по плечу на прощание – «Ну, давай, Мишаня, не подведи, я тут рядом, если что!» – оставил его наедине с этим сумасшедшим карнавалом. Михаил Семёнович чувствовал себя как астронавт, высадившийся на чужой планете без скафандра.
Он двинулся вдоль рядов, стараясь не привлекать внимания. Баулы с одеждой, горы обуви, кассеты, непонятные электронные приборы. Всё казалось каким-то… подержанным. Словно мир уже пережил себя, но ещё не успел это осознать.
– Эй, дядька! – пронзительный голос заставил его вздрогнуть. – Ты чего там «копаешь»? Возьми лучше этот плеер, офигенная вещь, сам слушаю! А то менты нагрянут, не успеешь и пикнуть!
Михаил Семёнович повернулся. Перед ним стояла девушка лет двадцати с копной рыжих кудрявых волос, которые, казалось, жили своей собственной жизнью. Глаза у неё были острые, цепкие, а улыбка – дерзкая. Она была одета в яркий, не по размеру большой свитер и потёртые джинсы. В руках она держала кассетный плеер, который выглядел так, будто пережил ядерную войну.