Да ну, их совсем, этих взрослых!
– Эй, дед! Иди меня на качели покачай!
. . .
У сестры моей всё та же, неослабевающе деловая, хватка:
– Ну, а как ты, родимый, назад собираешься добраться?
– По пути сюда, я в Киеве в одну Армяно-Украинскую газету зашёл. Сдал им перевод поэмы Исаакяна. "Абу-Лала Магари" называется.
– А оно им надо?
– Ну, чтоб братство народов развивать. Неплохая поэма. В общем, сказал, что меняю перевод на обратный билет до Еревана.
– И что? Они в газете той – такие дураки?
– Да, нет, конечно. Редактор – Женя Церунян – вполне даже умная женщина. Мы около часу разговаривали, и не скучно было.
– Так что тебе та умная женщина пообещала?
– А ничего. Говорит: будем спонсора искать, позвони 25-го числа, часов около одиннадцати.
– А если спонсора не будет?
Пожимаю плечами:
– Тогда до Северного Кавказа на электричках, а дальше – автостопом. Но ещё могу пешком. Хорошо бы гитару достать, чтоб на харчи подрабатывать.
– У тебя что – шиза гуляет? Да ты в зеркало глянь, на свою видуху. С твоей бородой и твоим лысым черепом тебя на второй же день повяжут. Террорист недоделанный.
– Никакой он не лысый. Просто у меня прическа короткая.
– Не переживай, повяжут и – ещё укоротят. А бороду лучше сам сбрей. Добровольно.
– Не могу. У меня пари с бачьянагом. Он говорил, что с такой бородой я и до Киева не доберусь; а я поклялся привезти её обратно, в сохранности.
– Бачьянаг – что ещё такое?
– Муж сестры жены. По-карабахски.
– Да как тебя жена терпит? Бомжа несчастного. Бедная Сатэник!
. . .
В речах сестры имелся свой резон. Она с ним никогда не расставалась. И вообще, и в частностях. Просто отвык я, или подзабыл, но вскоре получил напоминание – с ней лучше не спорить, хоть она и младшая сестра.
В один из вечеров, в подземном переходе у ЖД вокзала, ко мне стал приставать вооруженный дубинкой сержант милиции, с требованием предъявить документы. И это в старой доброй провинциальной глуши и захолустье! Уже и тут менты гуляют с «демократизаторами»!
У, как повеяло вдруг в том переходе “сафоновщиной”1, с её комендантским часом и людоловными патрулями на улицах Степанакерта, в канун развала “нерушимого Союза”!
Документов при мне не было, и сержант переключился на расспросы о месте работы.
– Преподаватель кафедры иностранных языков Арцахского госуниверситета! А вы чьих будете?