до Санта-Фе
[4]. Кое-где Кэссиди приписал место и дату, на других строчках никаких подробностей не было.
– А что со строчками, на которых пометки нет? – спросил Пауэрс.
– О них я, возможно, кое-что знаю.
– Но вы ведь сидели в тюрьме в Вайоминге за конокрадство? А здесь этого нет.
– Полтора года. Но я не крал ту лошадь.
– Что же случилось?
– Случились пастбищные войны. Богатые скотоводы из Вайоминга не захотели делиться с переселенцами и мелкими фермерами. Я работал на ранчо, мой хозяин пришелся им не по нраву, и я поневоле тоже оказался замешан. Я вроде как встал у них поперек дороги, и они заявили, что я конокрад, хотя ту лошадь я купил по всей честности. Они приплатили кому надо, и я оказался в тюрьме.
– А Теллурайд…[5] Ведь там вы впервые ограбили банк? Еще до того, как украли лошадь…
– Я ее не крал.
– Власти сообщали, что вы забрали из банка Сан-Мигель-Вэлли двадцать тысяч долларов.
– На этой строчке пометки нет, мистер Пауэрс. – Кэссиди постучал пальцем по своей книжечке.
– То есть это правда?
Бутч Кэссиди спокойно встретился с ним взглядом, но на вопрос не ответил. Хорошо, что пинкертоновский циркуляр черно-белый. Глаза у бандита были пронзительно-голубые.
– Мистер Пауэрс, как я уже сказал, они вряд ли сумеют доказать это. Или что-то еще. Я не сделал почти ничего из того, что мне приписывают. Бутча Кэссиди и Дикую банду обвиняют всегда и во всем, вот только я, ей-богу, мало в чем таком участвовал, да и Дикая банда больше… не банда.
– Элсуорт «Элзи» Лэй ограбил поезд в Фолсоме и убил тамошнего шерифа. А он ведь из ваших, так?
– Я к этому не имею отношения.
– У шерифа остались жена и двое ребятишек. Мистер Лэй отбывает пожизненный срок.
Кэссиди опустил глаза, хотя Пауэрс и не понял, кому он сочувствует – вдове или своему товарищу, до которого дотянулась рука правосудия. А может быть, обоим?
– Я к этому не имею отношения, – повторил Кэссиди, и Орландо Пауэрс почувствовал, что верит ему, хотя это и не имело значения.
– Это неважно, мистер Кэссиди, – произнес он мрачно, но в то же время сочувственно.
Бутч Кэссиди склонил голову вбок, ожидая, что еще скажет судья.
– Неважно, в чем вы правда замешаны, а к чему и близко не подходили. Даже если вы невинны, как сам Христос, это все равно не имеет значения. Железнодорожники заставят вас заплатить. Так же, как заставили те скотоводы.