А потом спрыгнула с подоконника, прошлась взглядом по комнате, задержалась на школьном рюкзаке, увернулась от настенных часов и вдруг поняла, что в тех комнатах, где должна быть мать, праздник готов, только ее нет. А в ее комнате она есть, а праздника нет.
Прямо в тот момент во дворе грохнул фейерверк. От неожиданности Вика вздрогнула и выключила свет, чтоб было видней. За окном разноцветные стрелы разрезали дом напротив, взметнулись в небо, вспыхнули шарами и осыпались звездами в снег.
В том доме, наверное, уже протерли бокалы, поставили шампанское на стол и сделали телевизор погромче, чтоб не пропустить. Вика подумала, что, может, уже пора выложить в тарелку оливье и нарезать хлеб, но потом все-таки решила подождать. Это всего пара минут, а на кухню и в зал выходить не хотелось, что там ей одной, уж лучше тут.
Зачем глядеть на часы, когда и так понятно. Она убрала все ненужное с письменного стола и передвинула в центр новогодний светильник. Стерла ладонью пыль со стеклянной колбы. Этот светильник у них был давно. Пальцы сбоку нащупали клавишу. Щелк – и вдруг над маленькой каруселькой загорелся свет, и заиграла музыка, сдвинулись с места и поехали по кругу шесть разноцветных лошадей. Снизу подул воздух и стал поднимать вверх маленькие шарики. Свет в колбе понемногу разгорелся, осветил лошадей, и они помчались быстрей. Их блестящие пластиковые гривы развевались шелком, а навстречу им летел самый настоящий пенопластовый снег.
Большие тени от маленьких лошадей скользили по стенам комнаты, и Вика свободно и легко кружилась вместе с ними под карусельную музыку.
Через мгновение миллионы фейерверков взорвали темное небо и осыпались миллиардами звезд. Так и наступил Викин Новый год.
Во сколько вернулась мать, Вика не услышала, то ли спала крепко, то ли вошла мать тихо. Не услышала она ни как щелкнул замок, ни как дверь хлопнула. А только услышала, как кулаком по столу била и орала, что все суки, а потом затихла. Вика зашла на кухню, а она сидела за столом и ела салат, прям из кастрюльки.
В горле у нее так горячо стало, слезы потекли – плачет, а не слышно. А шары хрустнули и разлетелись по снегу синими стекляшками. Не собрать.
Всю ночь в небо летели салюты, загадывали желания, давали себе и другим обещания, что уж в этом-то году – точно, но к утру и они стихли. Как раз снежок выпал, белый-белый. Летел себе и летел, ни следов, ни грязи – чистота.