Альборада - страница 10

Шрифт

Интервал

потребляй, улыбайся, вставляй проводки и любуйся,

любуйся на чёрный квадрат. Ему говорят: ты свободен,

и робот стандартной загрузки навек подключён

и доволен,

доволен программой своей. Безбожный, безродный,

бесполый, в глухом электронном сиротстве, уже и не

жалко его. И листаем года отрывные, и листаем,

листаем, листа… О, ненавидящий святую тишину,

ты, отключённо-подключённый,

да будет антицарствие твоё.

2018

В парке Со

Я пришёл к тебе прощаться, фиолетовое лето,

на серебряной скамейке. В обелисках кипарисов

ты уже не начиналось, ты ещё не проходило.

Сколько лет из лета в лето мы впадали по ранжиру

в вероломные бураны, в ледяные листопады

там, за устьем млечной Леты, где любили

и томились, всё сбираясь не остаться

и стараясь не пройти.

Как безлюдно. Так безбожно разверзаются лакуны,

на подлунном трафарете проступают пятна ртути.

Я пришёл с тобой расстаться, целовать нагие ветви

с позапрошлою листвою. Был лишь твой, теперь

ничейный на подоблачной скамейке, фиолетовое

лето на серебряном рассвете. Обними меня

за душу: ты ещё не начиналось, ты

уже не проходило.

2018

Поздний портрет

(Емельяну Маркову)

Мир лишь луч от лика друга,
всё иное тень его!
Н. Гумилёв

Пролески взгляда и ущелья разверстые души,

и бережны молчания меж слов, толкающих

к заветному обрыву. Ты не моя, но всё-таки

беда, ты не про то, но всё-таки надежда, и пусть

возлюбят где-то там не так, потому что не знаешь,

как хочешь, и пусть молитвы навсегда темны и

одиноки, ты не поверишь брату никогда и никогда

его ты не попросишь. Под языческой гривой

ковыльной пролески взгляда и холмы отгаданных

желаний, ты пишешь чью-то небыль о себе

и никогда её не дочитаешь.

2017

Воскресное

Разгуляю себя на ветрах на лету

облетающей яви, на серебряных

островах, где штрихи неразборчивых

чаек зачеркнули истлевший закат,

разброжу над рекой миновений

недвижимый, как прошлое, час,

тот, что вскользь успевали запомнить

обезглавленные короли.

Здесь, на набережной одиноких,

где пасут лебедей отраженья, колыхая

волною века, растворю в золотом

никогда безгласное, неверное

зазимовавших душ, колено —

преклоненное, поверившее в нас,

как голос отрешения на скате полых

круч и как Павловска донные тропы,

что навеки упёрты в меня.

2017

Магомаев

«Поёт народный…», как во сне, моргала Моргунова,

и – шквал, и шторм, уже никто не слышал «Магома…».

Следующая страница