– Я торчок, я ужасный, прирождённый торчок! – напрашивался обвиняемый.
– Ты – тюфяк. Недоделанный программистик.
Алина ужаснулась. Она бы тоже созналась в любом грехе, лишь бы…
– Я торчок! Вы… вы просто не знаете.
– Ты решил отравиться, – прокурор смотрел исподлобья. Избавление от бессмертия, статья 34, – безо всякого Уголовного кодекса прокурор цитировал: «Статья тысяча шестьдесят восемь, сговор группы лиц или незаконных образований в подрыве идеологических основ бессмертия или подстрекательстве, распространения материалов, содержащих пропаганду прерывания бессмертия, а также вовлечение третьих лиц в демонстрационные протесты, подготовку…».
– Товарищ, Верховный прокурор, – обвиняемый вырвался из стращающего потока. – Я признал вину за употребление, а вы меня под расстрельную статью!
– Что за вещество-то было, потребитель? … Молчишь? Значит, ты хотел отравиться, чтоб покончить с личным бессмертием. Государство даровало тебе вечную жизнь, работу… У тебя будет шанс всё осознать. С сегодняшнего дня начнётся твоя подготовка в актёры.
– Что? Нет, нет…
– Господи… это ж … – икала Алина.
– Ваша заслуга, Алина, – уже реальный голос, а не скребущий из динамиков упрекнул Алину.
Плазма померкла, а Верховный прокурор – только не в костюме, а одетый как среднестатистическое пляжное лицо – медленно обошёл Алину, нехотя протискиваясь сквозь одну ему известную пору реальности. Его кожа, прожжённая солярием, по цвету напоминала шкуру старого картофеля
– Я приехал ради вас, познакомиться. Я наблюдал за вами: боль, сожаление. Тем не менее вы вынудили паренька признать вину. Бедняга ничего тяжелее «Парацетамола» не глотал, но вы… – ноздри прокурора раздувались, – вы подбросили ему клубный порошок.
– Откуда такая уверенность? Почему не следователь, а вы меня допрашиваете?!
Верховный прокурор поднял руку. Он не хотел тратит на Алину слова, нервы. В его субъективном мире и воздух жалко тратить на таких, как она.
– Алина Шишкина… секретарша… паспортный возраст – 108, белковый возраст – 23… давно взросленькая. Работаете маркетологом в десяти фирмах. Вы тунеядка, однако. Большинство работают на тринадцати работах.
– Мне и на десяти невыносимо!
– Корпорации вкладывают в вас деньги, обучают каждый год! Система заботится, чтоб не были необразованной макакой, работали на максимальной потенциале!