«Я не понимаю, Хендрик, – говорила Мария, её голос звенел от раздражения. – Ты можешь построить мост через реку, но не можешь построить мост между нами».
«Это разные вещи, Мария, – отвечал он, сжимая кулаки. – Мост – это расчёт. Это логика. А ты… ты хаос».
Он вспоминал, как пытался объяснить ей свою педантичность и методичность, свою привычку к чёткости расчётов и предсказуемости материалов. Но она, живая и эмоциональная, видела в этом лишь его неспособность к искренним чувствам. Он мог с точностью до миллиметра рассчитать нагрузку на ферму моста, но забывал, куда положил ключи от квартиры, или о годовщине их свадьбы.
Воспоминания нахлынули на него, как волны шторма. Он видел её лицо, слышал её смех, чувствовал запах её духов. И всё это вызывало в нём нестерпимую боль. Он был трудолюбив, но потерял всякий смысл в своей работе, чувствуя себя винтиком в большой, бессмысленной машине. Теперь же, на яхте, он чувствовал себя не просто винтиком, а потерянной шестерёнкой, болтающейся в огромном, незнакомом механизме.
Это была глубоко драматическая глава его жизни, полная внутренних монологов и самоанализа. Он пил не потому, что был алкоголиком, а потому что пиво было его способом заглушить внутренний диалог, который не давал ему покоя. Но сегодня даже пиво не помогало. Он чувствовал, что не может сбежать от прошлого, даже на яхте, даже вдали от Амстердама. Призрак бывшей жены нависал над ним, такой же реальный, как сырость в каюте и запах старой бумаги.
Хендрик закрыл глаза. Он боялся одиночества, но при этом активно избегал глубоких контактов, предпочитая поверхностное общение или полное уединение. И вот теперь, один на "Надежде", окружённый воспоминаниями, он чувствовал себя особенно одиноким. Небо за иллюминатором потемнело окончательно, и над каналами Амстердама спустилась ночь, такая же тёмная и непроглядная, как его собственные мысли. Он был в западне, пойманный между прошлым и будущим, между тем, кем он был, и тем, кем он отчаянно пытался стать.
Глава 7: Советы от "Канала"
Рассвет над Амстердамом был серым и хмурым, как и настроение Хендрика. Дождь прекратился, но небо оставалось затянутым плотными тучами, будто не желая показывать своего лица. Воздух был тяжёлым, влажным, предвещая новый день, полный таких же внутренних сомнений. После фиаско в плавании и мучительных воспоминаний о бывшей жене, Хендрик чувствовал себя опустошенным. Он пил кофе, горький и крепкий, но он не заглушал внутренний диалог, который не давал ему покоя.