– Первый, первый! – кричал в телефонную трубку Шведов. – Докладываю: материальная часть исправна, убитых четверо, погиб командир третьего орудия Рыжов, шесть человек ранено. Нуждаюсь в пополнении.
– Шведов! – отвечал ему Андрюшин. – Знаю! Но у меня людей нет! Бери кого хочешь из пехоты! Но рубеж ты должен отстоять! Ставь пушки на прямую наводку, останови танки во что бы то ни стало!
– Слушаюсь! – с досадой в голосе произнёс Шведов и бросил трубку. – Майер! К третьему орудию наводчиком! Там Рыжова убили. За мной, Саша, я тоже туда!
И Сашка, надев каску, побежал за комбатом к третьему орудию.
Чем ближе они были к южной окраине леса, тем чаще свистели мимо них пули, смачно щёлкая в стволы деревьев, осыпая солдат сбитыми ветками.
На самом краю леса, прячась за стволами берёз, на тощей лесной траве лежала пехота, выставив вперёд длинные ружья, и стреляя в невидимого Сашке врага.
В промежутках деревьев наспех были вырыты артиллерийские окопы, из которых высовывались длинные стволы дивизионных пушек.
– Третье орудие крайнее справа, – сказал Шведов, – давай туда!
Майер побежал в указанном направлении и увидел сломанную, будто через колено переломленную сказочным богатырём, берёзу и вырытый перед ней окопчик, на дне которого на залитой кровью глине лежал сержант Рыжов. Под подбородком вместо горла кроваво чернела бесформенная масса. Над окопом стоял высокий пень с торчавшими вверх длинными, острыми, как ножи, сколами.
Рядом, обхватив руками голову со слипшимися от крови волосами, сидел, раскачиваясь, заряжающий Давид Губер. Чуть поодаль поджав ноги, корчился и зажимал руками живот замковый Пшеничный.
– Снаряд имел попасть в этот дерево, а от дерево осколки брызгали вниз в окоп, прямо на нас, – сказал Губер. – ему на горло, Пшеничный на живот, мне на голова и рука.
За лесом Сашка увидел поросшее разнотравьем широкое поле, распростёртое до едва видимой вдали Грудиновки, оставленной сегодня утром.
По полю ползли серые немецкие танки, за ними, скрытые по пояс в траве, следовали автоматчики. Они падали, приседали, вставали в густом белоголовнике и казалось, что они собирают ягоды.
– К орудию! – заорал Сашка, испугавшись, что немцы так близко. – Снаряд! Бронебойный!
Он на мгновение удивился, что снарядный Генка Кульков опрометью кинулся выполнять его команду.