– Что или?
– Или он сам меня расстреляет.
– И ты согласился пойти в батальон.
– Рабочий батальон не воевал против своих.
– Но помогает воевать врагу.
– Если не нас, немцы заставили бы делать эту работу местное население.
– Понятна отговорка! Ну что, Александр! Как ты попал в плен, я понял. Завтра мы поговорим о том, как ты себя вёл в плену. Подожди, я допишу протокол.
– На, прочти, – сказал он, закончив писать.
Майер прочитал.
– Всё верно?
– Верно.
– Тогда напиши: «С моих слов записано верно» и распишись.
Майера вызвали на допрос через два дня.
– Итак, – сказал Чолобов, – тема нашей сегодняшней беседы твоё поведение в плену. Для начала ознакомься с этим документом.
Следователь протянул Майеру лист бумаги.
– Что это?
– Это показания бывшего красноармейца №-ского кавалерийского полка Трушкина Ивана Алексеевича.
Александр прочитал следующее:
«С октября 1941-го по май 1942-го года я находился в составе рабочего батальона, который был задействован немцами на строительстве оборонительных сооружений. Среди знакомых мне пленных Красной Армии могу назвать Майера Александра, немца по национальности. Отчество вышеназванного лица мне не известно. В плену Майер проявил себя с наихудшей стороны. В декабре 1941-го года в деревне Алёшкино я жил с ним на квартире, вернее в погребе, гражданки Вороновой. Майер имел постоянные контакты с немецкими солдатами, которые часто приглашали его в дом для совместного пьянства. Из дома в погреб он возвращался всегда нетрезвым и агрессивным. Мы имели благоприятные возможности для побега, так как нас никто не охранял, но вышеозначенное лицо выступало категорически против и в злобном тоне угрожало мне и моему другу сержанту Петрову, что донесёт о нашем намерении врагу. Какие сведения передавал Майер немцам мне неизвестно. Но несомненно, что его взаимоотношения с ними были очень любезными и добродушными».
– Что ты, Майер, скажешь на это?
– Это неправда, гражданин следователь! Во-первых, Трушкин врёт, что он хотел бежать вместе «со своим другом сержантом Петровым». Петров, как и я, был категорически против побега, потому что в этом случае немцы казнили бы гражданку Анну Власьевну Воронову и её дочь Любу.
– Откуда ты знаешь, что они бы их казнили?
– Староста при нас сказал Власьевне: «Смотри, если они убегут, тебя с Любкой повесят».