«Мертво», – шепнул внутренний голос, который Кай называл Шепотом Железа. Это не был настоящий голос, слышимый ушами. Скорее, это было интуитивное знание, ощущение, похожее на легкую вибрацию в кончиках пальцев, на тепло или холод, пробегавшее по нервным окончаниям, когда он касался металла или просто находился рядом с каким-нибудь особенно перспективным хламом. Большинство Ассимилянтов в Ржавой Яме, таких же отверженных, как и он, копались в мусоре наугад, полагаясь на слепую удачу или на грубую силу, чтобы вскрыть очередной контейнер. Кай же «слышал» металл. Он чувствовал остаточный заряд в полумертвых конденсаторах, структурную цельность в заблокированных микросхемах, скрытую, угасающую жизнь в заклинивших роторах древних двигателей. Этот дар, этот Шепот Железа, был его единственным преимуществом, его проклятием и благословением. Он редко его подводил, позволяя находить то, что другие пропускали, и кое-как сводить концы с концами в этом мире, где каждый день был борьбой за выживание.
Иногда Шепот был обманчив. Он мог привести Кая к почти целому генератору, но с выгоревшим ядром. Или к запечатанному контейнеру, полному бесполезного шлака. Ассимиляции Кая были не лучшего качества – достались ему от какого-то безымянного предшественника, чьи кости, возможно, уже давно истлели под этими же мусорными горами. Оптический имплант часто сбоил, выдавая искаженную картинку или просто отключаясь в самый неподходящий момент. Сервоприводы на руке требовали постоянной смазки и подзарядки от найденных батарей, иначе начинали невыносимо скрипеть, выдавая его присутствие. Порт для подключения к технике на затылке, прикрытый грязной, выцветшей банданой, часто воспалялся. Но Шепот Железа… он был частью его самого, той искрой, которая еще не угасла.
Сегодня Шепот был необычно тих, словно сама Яма затаила дыхание, прислушиваясь к чему-то неведомому. Это было нехорошо. Тишина Шепота означала либо полное отсутствие чего-либо ценного на многие сотни метров вокруг, либо близость по-настоящему серьезной опасности. Кай как раз находился на границе так называемого «Мертвого Квартала» – зоны, примыкающей к сектору, который железной рукой контролировала банда «Воронов Стали». «Вороны» – отморозки до мозга костей, чьи ассимиляции были направлены исключительно на разрушение и причинение боли. Их патрули не отличались милосердием, а их главарь, Клешня, был кошмаром Ржавой Ямы.