Внезапно он замер, распластавшись за грудой смятых топливных баков. Ухо, не прикрытое волосами и пылью, уловило едва слышный лязг металла о металл и грубые, гортанные голоса. Патруль «Воронов». Двое. Они шли по гребню мусорного холма, лениво осматривая окрестности своими улучшенными оптическими сенсорами. Один из них, массивный Ассимилянт с приваренной к правому плечу многоствольной кинетической пушкой, явно неработающей, но внушающей трепет одним своим видом, сплюнул на землю тягучую, ржаво-бурую слюну.
«Ни хрена тут нет, Железнозуб, – пробасил он, его голос был похож на скрежет камней. – Клешня зря нас сюда послал. Только пыль глотать да ботинки снашивать. В этом Мертвом Квартале даже крысы дохлые».
«Заткнись, Громила, и смотри в оба, – шикнул второй, более низкорослый, но шире в плечах, с острыми металлическими когтями, торчащими из усиленных предплечий вместо пальцев. Его лицо скрывала грубая сварная маска с узкими прорезями для глаз. – Скажешь это Клешне, он тебе твою пукалку в задницу засунет и провернет пару раз. Он чует поживу. А нюх у Клешни, сам знаешь, как у стервятника на падаль».
Они прошли мимо, всего в нескольких метрах от укрытия Кая. Кай чувствовал вибрацию их тяжелых шагов сквозь землю, ощущал запах их немытых тел и оружейной смазки. Он не дышал, боясь выдать себя. Вонь гниющей органики, исходившая от какого-то прорванного мешка рядом, ударила в нос, но он не смел шелохнуться. Любой неосторожный звук, любой блик от его импланта мог стать для него последним.
Он ждал, пока их голоса не стихли вдалеке, потом еще несколько мучительно долгих минут, на всякий случай. Сердце колотилось где-то в горле, грозя вырваться наружу.
Зов тем временем не ослабевал, наоборот, становился все настойчивее, все более невыносимым, почти болезненным. Он был как зуд под кожей, как навязчивая мелодия, от которой невозможно избавиться. Кай осторожно выбрался из своего укрытия и, стараясь не оставлять следов на рыхлой пыли, которая могла выдать его более опытным преследователям, чем эти двое, двинулся к остову древнего транспортника.
Он обогнул ржавую громадину, источавшую запах вековой коррозии, протиснулся сквозь узкий пролом в его искореженном борту и оказался внутри. Здесь царил полумрак, едва разгоняемый тусклым, мертвенным светом, пробивающимся сквозь многочисленные дыры в крыше. Воздух был спертым, тяжелым, пахло старым металлом, перепревшей синтетикой и еще чем-то… странным. Чем-то неуловимо-чуждым, что Кай не мог идентифицировать, но что заставляло его внутренности сжиматься от смутного предчувствия.