Его глаза слегка расширились:
– Сколько вам лет? – Что это? Он выразил растущую заинтересованность?
– Двадцать шесть, – ответила я.
– У вас нет кольца. Почему вы еще не замужем?
– Я развелась.
– В чем была причина?
– Не сошлись характерами.
– Долго терпели его характер?
Почувствовала, как глаза наполняются слезами. Прикусила щеку еще раз, чтобы отвлечься на боль и прогнать неуместные эмоции. Но слезы не уходили, одна капля потекла по щеке. За ней другая. Я не понимала, почему плачу, но мне уже нечего было скрывать. Похоже, я притворялась целой, пока трещины во мне расходились, как узоры на морозном стекле.
Дав мне время успокоиться, он спросил:
– Три последние книги, которые вы читали?
– «Экономика добра и зла» Томаша Седлачека, «Искусство любить», «Быть или иметь» Эриха Фрома, – старательно перечислила я.
Он ухмыльнулся:
– Думаете, о жизни можно узнать из книг?
– Я могу прочитать, что думают о ней великие люди.
– Когда вы начали свой трудовой стаж?
– В двадцать один год, когда окончила университет.
– Почему вы до этого не работали? – с некоторой претензией продолжил он.
– Я работала, но неофициально, это были подработки летом.
– Что вы делаете на своей текущей работе?
– Анализирую рынок труда и другие социально-экономические процессы.
– Вы можете сделать карьеру, у вас подходящий возраст, чтобы начать, – продолжил он после некоторой паузы. – Вы красивая молодая женщина, – не переставая смотреть мне в глаза, говорил он. – У вас будут поклонники. Здесь они у вас появятся. Не поддавайтесь.
Его слова звучали одновременно как симпатия мужчины к женщине и как благословение на мои будущие свершения. Мне оказали большую честь.
В завершении разговора глава связался с секретарем и вновь пригласил войти Петра Борисовича, чтобы сообщить об одобрении моей кандидатуры.
После встречи нужно было вновь подняться в кабинет Тюка за моими вещами. Пока мы шли, я улыбалась и, наверное, выглядела как блаженная. Он сказал:
– Вы долго общались со Львом Михайловичем. Все прошло хорошо?
– Да! Он задавал вопросы, я на них отвечала, – радостно сообщила я.
В своем кабинете Петр Борисович как будто маску сбросил – нахмурился и сказал, что беседа с главой еще ничего не значит, все может поменяться. Окончательное решение будет принято на следующем этапе – не факт, что мою кандидатуру утвердят.