Не слишком доверяя словам предателя, Понтий Пилат тем не менее уцепился за этот призрачный шанс. Ускоренным маршем римские когорты устремились к названному городу. Пилат не стал входить в Ермон, так как понимал, что лазутчики Бар‑Симона немедленно донесут ему о прибывшем подкреплении, и это заставит мятежников отказаться от своих планов.
Римляне разместились в ближайшей деревне. Жителям Пилат запретил покидать дома до тех пор, пока на постое находились легионеры. И даже своим воинам он приказал в дневное время не показываться на улице. Так прошло два дня. На третью ночь разведка донесла, что войско Бар‑Симона, безжалостно уничтожая встретившихся на пути людей, вошло в сады Ермона и затаилось.
Мятежники отдыхали и ждали рассвета, чтобы напасть на город. Понтий Пилат обрушился на них ночью, когда большинство врагов спало самым крепким сном. Спросонья разбойники не могли даже понять, что творится в темноте. А легионеры Пилата за время марша успели привыкнуть к ночному мраку и теперь методично уничтожали врагов.
По истошным воплям товарищей подчиненные Бар‑Симона поняли, что их бьют, и принялись выбираться из злополучного сада. Подобными действиями они лишь усугубили свое положение: деревья служили естественной преградой и мешали римским легионерам сражаться правильным строем. Теперь выбравшихся в поле разбойников ничто не защищало. Поднимавшаяся на востоке заря осветила полных решимости римских легионеров и сбившееся в толпу поредевшее израненное воинство Бар‑Симона.
Отряд мятежников оттеснили в пустыню, и легионеры плотно сомкнутым строем рубили их размеренно и неторопливо. Когда иудеи осознали свою обреченность, десяток всадников отделился и, покинув прочих собратьев умирать, устремился в сторону ближайших гор.
Почти всех разбойников перебили, только пятнадцать человек были взяты в плен. Наибольшую досаду Понтия Пилата вызвало то обстоятельство, что Бар‑Симон бежал. Даже небывалая победа не радовала легата.
Он задал вопрос пленным: где может скрываться их предводитель?
Ответом было лишь молчание.
– Если выдадите главаря, я сохраню вам жизни и верну свободу, – пообещал Пилат. – В противном случае вы умрете медленной и мучительной смертью на крестах. Для чего укрывать того, кто предал вас, обрек на верную смерть, кто позорно бежал к своим награбленным сокровищам? Теперь вы будете умирать страшной смертью, а он – развлекаться с вашими женами и сестрами.