– Да только жертва изменилась, – горько произнесла девушка.
Ночь прошла очень тихо. В доме повисла угрюмая атмосфера.
После разговора с Аддерли, Мишель осталась наедине с собой. Сон не шел, раны болели, дремота порой переходила в бред, и ей казалось, что зверюга с раскрытой слюнявой пастью снова нависает над ней.
Она слышала, как вернулась Рэйчел, и устроилась в самом дальнем углу комнаты, постелив на полу. Все как-то разом поменялось, разделилось на до и после. Из трех охотников остались только двое. А кто теперь она, Мишель? Стала той, на кого сама когда-то охотилась. Она не знала лекарства, что остановило бы процесс заражения. Все, о чем рассказывал Аддерли, с чем встречалась их кампания, у нечисти один исход – убивать или быть убитыми.
У Мишель было тяжело на душе, но воспитание Шона и волевой характер не позволяли показывать слабость. Она должна быть сильной, должна все вытерпеть, должна продолжать заботится о сестре. Но как? Как ей дальше жить, зная, что совсем скоро она захочет иного, страшного… Теперь ведь в ней живет две сущности, и чужая животная сторона постарается взять верх.
Ранним утром, превозмогая боль, будто из-под последних сил кричавшую о ее еще человеческой природе, Шелли сидела на том же самом покосившемся крыльце. Рассвет только-только занялся, будто и он боялся показаться в полной мере, лишь скользя тоненькими лучиками меж еловых шапок. Шон и Рэйчел еще спали, храп старика успокаивал. И не верилось, что она уже не услышит его… За долгую, самую темную ночь в ее жизни, Мишель решила все сама.
Они всегда путешествовали налегке, поэтому вещи не пришлось долго собирать, а вот с прощанием у Мишель всегда обстояло плохо.
Тихие шаги заставили ее вздрогнуть. Обернувшись, она встретилась с заплаканным, осунувшимся личиком Рэйчел, и сердце сжалось от горечи, сожаления и скоротечности момента. Еще вчера она смеялась над младшей сестрой и Шоном, сегодня они собирались покинуть деревню вместе с денежками Хауарда, а теперь… Ей придется покинуть семью.
– Шелли, – голос Рэйчел прозвучал надтреснуто, словно за ночь она разучилась говорить. Закутавшись в куртку старика, стояла, скрестив руки на груди и морщась от лучиков солнца.
Рэйчел – светлая голова их компании, их совесть, их ответственность.
Мишель улыбнулась, постаравшись принять обычный непринужденный вид.