– Это безумие, – ответила Наоми.
– Закрой рот! Чтобы я больше не слышал от тебя ни слова, – рявкнул солдат, а потом ударил ее в бедро прикладом винтовки. Боль разлилась по всему ее боку. Наоми упала на землю. Ее лицо оказалось в пыли, которая сразу набилась в глаза, нос и рот. Закашлявшись, она посмотрела на солдата. Его глаза были холодными и безжизненными, и от этого зрелища ужас еще сильнее обуял ее. «Мои дети. Хашем, прошу, защити моих детей». Она дрожала всем телом, но боли в бедре больше не чувствовала. Не чувствовала вообще ничего, кроме страха.
– Лезьте в грузовик. Вы все, – приказал солдат.
Другой подошел и обратился к нему:
– Я везде посмотрел: внутри, снаружи, повсюду – мужчины в доме нет. Наверное, где-нибудь на работе. Но я там все обыскал. Гляди, нашел кое-что ценное.
С этими словами он что-то вывалил на землю.
– Серебряный, – сказал первый солдат, поднимая из кучи канделябр. – Это тоже в грузовик.
Второй кивнул и начал грузить ценности Айзенбергов в кузов грузовика.
Наоми в ужасе смотрела, как солдат швыряет менору[1], принадлежавшую ее семье несколько поколений, вместе с подсвечниками, полученными в подарок на свадьбу, в грузовик. На мгновение память вернула ее в пятничные вечера, когда она вставляла в канделябр свечи для Шаббата[2]. «Это просто вещи, – напомнила она себе. – Вещи, которые можно заменить. Я тревожусь лишь о моих детях. Хашем, пусть они забирают серебро. Но умоляю, сделай так, чтобы они пощадили моих девочек».
Пани Сорцески, старая вдова из дома за углом, с криками извивалась на земле – один из солдат бил ее кулаками и своим сапогом. Кровь стекала с ее лица в дорожную пыль. Наоми отвела взгляд. Невозможно было смотреть, как мучают старуху, но и помочь ей она ничем не могла.
Блюма поглядела на мать, потом пальцем указала на пани Сорцески.
– У нее нос и губы в крови, – сказала девочка. – Она старая и больная. Если этот человек продолжит ее бить, она умрет.
Наоми крепко обхватила Блюму руками и притянула к себе, чтобы та не смотрела на истекающую кровью соседку.
– Не смотри, – шепнула она. – Не надо.
Потом солдат, ударивший Наоми несколько минут назад, точно так же пнул прикладом ружья сестру Блюмы, Перл.
– Не трожь мою сестру! – Блюма угрожающе уперлась ручками в бока. Наоми попыталась удержать дочь, посадить на землю, но Блюма ее оттолкнула.