Вечер был заполнен играми на спортплощадке – волейболом до седьмого пота, беготней, криками. Потом ужин, менее шумный, чем обед – силы уже на исходе. Свободное время перед отбоем – кто-то писал письма домой на открытках с видами «Орленка», кто-то играл в шашки, кто-то просто сидел на крыльце, слушая стрекот цикад и глядя, как над морем загораются первые звезды. Сашка собрал вокруг себя небольшую группу мальчишек из их отряда и соседних, тихо что-то рассказывая, жестикулируя. Витька, стоя в сторонке, слышал обрывки: «…и вот этот дом, на самой окраине поселка… никто не живет, но свет в окне…» Он видел, как слушатели замирали, глаза их округлялись. Сашка ловил его взгляд и подмигивал.
И вот, наконец, отбой. Десять часов. Корпус погрузился в темноту, нарушаемую лишь слабым светом ночника у входа и полоской света из-под двери комнаты вожатых. Команда «Спокойной ночи!» прозвучала как приговор. Вожатый Андрей обошел ряды кроватей, тусклый фонарик скользнул по лицам, проверяя, все ли на местах. Его шаги затихли за дверью вожатской. Наступила тишина. Густая, звенящая. Сначала казалось, что она абсолютна, но постепенно в нее начали вплетаться звуки: далекий шум прибоя, как дыхание спящего гиганта; треск сверчка где-то под полом; скрип панцирной сетки, когда кто-то поворачивался; чье-то сонное всхлипывание; тихий шепот из дальнего угла. Воздух, еще теплый, но уже не такой удушливый, тянул с моря через открытые окна легкой прохладой. На потолке танцевали блики от лунной дорожки где-то за окном.
Витька лежал на спине, глядя в темноту. Он не спал. Ожидание чего-то висело в воздухе, как перед грозой. Он слышал, как рядом зашевелился Сашка. Потом – легкий шорох, шаги босиком по линолеуму. Сашка осторожно обошел кровати, заглядывая к ребятам, что-то шепча. Откликались тихие голоса, койки скрипели – мальчишки приподнимались на локтях, поворачивались в сторону угла у окна. Кто-то из младших тихо спросил: «Саш, ну что, сегодня?»
«Тсссс!» – резко зашипел Сашка. «Тише! Андрей не спит еще, слышно!»
В комнате снова воцарилась напряженная тишина. Витька чувствовал, как бьется его сердце. Он тоже приподнялся, опираясь на локоть. В лунном свете, падающем из окна, он видел силуэты других ребят – темные бугорки на кроватях, повернутые в одну сторону головы, блестящие в полумраке глаза. Все ждали. Даже море за окном, казалось, притихло, затаив дыхание. Только сверчок под полом продолжал свою монотонную трель.