С коротким перерывом на командование кавалеристским подразделением Испании во время Голландских войн.
Но карьере медикуса помешали обстоятельства. Двор слегка устал от жалоб на герцога, потому что он был, как бы так выразиться, шутник. Его мать писала ему, что «развлечения, милые для пятнадцатилетнего, не вполне подходят тебе в твои пятьдесят два: приглашать к себе в сад гостей, чтобы обливать их фонтанами-сюрпризами, или сыпать в приготовленные для них постели чесоточный порошок». Соответственно, в молодости герцог Джон был еще активнее в этом плане, особенно состоя в «Развеселой банде» золотой молодежи в период Реставрации, где лидировали драматург сэр Чарльз Седли, профессионально срывавший спектакли демонстрацией себя без штанов из высокой ложи, и сэр Филипп Уортон, шестой великий мастер лондонских масонов, основатель Клуба Адского Пламени и автор нашумевших матерных пародий на Горация Уолпола и Александра Поупа.
Короче, сэра Джона отправили губернатором на острова Сент-Люсия и Сент-Винсент. Но он быстро там назначил себе заместителя и вернулся. Уединившись в наследном Нортгемптоншире, герцог думал, к чему бы себя применить, и придумал. Ему не хватало парка развлечений. Образцов тогда в мире было не много, и он выбрал самый очевидный. Одним словом, герцог Джон построил у себя дома на основе старой усадьбы отца попросту Версаль. Поместье Боутон-хаус стоит, конечно, до сих пор, туда водят экскурсии. Им владеет 10-й герцог Баклю Ральф Монтэгю.
Во время смуты, которую принято называть «славной революцией», когда Стюартов свергли, а в Англии воцарился голландский Вильгельм Оранский, герцог Джон вынужден был конфликтовать со старыми приятелями и вспомнить навыки кавалеристских атак во время двух якобитских мятежей, когда соединенные силы шотландцев и французов пытались вернуть Стюартам корону. Также он возглавлял в Парламенте фракцию вигов и умудрялся создавать себе врагов и среди тори, и в своей родной среде.
Под старость (он умер в 59) он все больше времени проводил в северном поместье, там и умер.
Для проверки аутентичности герцог приглашал к себе в «Версаль» гостей, чтобы они удивлялись и нахваливали. Философ Монтескье у него в гостях тоже нахваливал все что видел, как умел. А когда после ужина прилег на выделенную ему кровать, провалился в холодную ванну. Герцог был шутник, повторяю.