Уже с наслаждением вытянувшись в чистой постели, пахнущей какими-то душистыми травами, и почти засыпая, Саша в полусне вдруг снова увидела китайца с длинной косой, сошедшего с дедушкиной чашки.
Сколько она проспала в этой тихой комнате, но когда внезапно проснулась и села, сумерки смотрели в окно. В дверь постучали, Саша вздрогнула от неожиданности; «войдите», – тихо ответила, и на пороге появилась девушка лет шестнадцати. Она с любопытством смотрела на Сашу, а Саша на неё. «Юлька! – представилась девушка, – а ты Саша, я знаю». Саша внезапно оробела, почувствовав себя бледной и худой с кое-как остриженными волосами.
– Ты ещё хочешь отдохнуть? – после недолгого молчания спросила Юлька.
– Нет-нет, – заторопилась Саша, – я встаю! – И надевая приготовленное для неё платье, видимо, Юлькино, чтобы не молчать, спросила: – А что такое «счастливая Хорватия?
– Это такое шутливое название всей нашей маленькой страны, – важно ответила Юлька и засмеялась. – Ну, посуди сама, что такое «полоса отчуждения вдоль Китайской Восточной Железной Дороги»? Да ещё и с административным центром во главе – городом Харбин! Нет, мы любим эту полосу отчуждения и потому она – «счастливая Хорватия», а во главе у неё генерал Дмитрий Леонидович Хорват, управляющий Администрацией Железной дороги. А «счастливая»… Потому что счастливая, и всё!
Юлька опять засмеялась, не забыв при этом с удовольствием посмотреть на себя в зеркало. Кивнув головой, Саша спросила, указывая на фотографический портрет усатого человека в мундире с двумя рядами пуговиц: «А это кто?»
– Мой дед, папин отец, – гордо ответила Юлька. – Он был инженером-фортификатором! Но я его совсем не помню. А это моя мама, правда, красавица? В неё влюбился американский миллионер и отбил у папы…
Юлька замолчала, а Саша, взглянув на фотографию её матери, искренне заметила: «Ты очень похожа на маму, и ты тоже красивая».
Потом они немного помолчали, приглядываясь друг к другу. От внимательных Сашиных глаз не ускользнуло, что Юлька не только красива и благожелательна, но ещё по-взрослому уверенно держится. Она весело болтала, решив, видимо, что Сашу надо непременно развлекать, рассказала, что учится в очень хорошей гимназии Оксаковской,2 что собирается стать артисткой, а завтра покажет Саше Харбин. «Да, – думала Саша, – это другой мир, и они здесь совсем другие. И сколько мы будем делиться на „они“ и „мы“, неизвестно. Ведь всё, что было с нами, едва ли забудется. А если когда-нибудь вернёмся в Россию, то и там разделимся».