– А почему бы и нет? – Молвил Даниил. – Прикажи своим слугам проводить Андрея Савельевича в его комнату, а мне б хотелось с тобой ещё побеседовать, боярин Самохин.
Хозяин дома сразу распорядился о ночлеге.
– Добрых снов тебе, Ксения Захаровна, – пожелал Даниил девушке, которая скрылась в женской половине терема.
В горнице остались боярин Самохин, да опричник. Оставшись наедине с боярином, Даниил сменил тон. Улыбка сползла с его лица, уступая место серьезности и тревоге.
– Послушай, что скажу тебе, Захар Васильевич, – прошептал Даниил, – не просто так твою избу я выбрал. Знаю, что хороший ты человек, поэтому предупредить пришёл. Уезжай поскорее из города. Сам уезжай, да дочь свою увози. Иначе беда будет страшная.
– Что ж ты такое молвишь, добр человек? Какая беда? – Не понимал ничего боярин. – Куда ж я из своего дома уеду?
– Есть родственники подальше от Новгорода? Али ж на богомолье в монастырь уезжай, – говорил Даниил, – торопись. Коли завтра рано утром не уедешь, беда будет.
– Понял тебя, Даниил Владимирович, спасибо, что предупредил.
Даниил взял свои вещи и покинул горницу.
Рано утром, пока все домочадцы спали, опричники вывели своих коней из боярской конюшни, вскочили на них и уехали.
– Красивая Ксения, – первым начал разговор Андрей, – всю ночь во сне видел.
– Не по тебе такая красавица, – заревновав к девушке, пробурчал Даниил, – кто ты и кто она, – добавил опричник.
– Ну да, – обидчиво бубня себе под нос, молвил Андрей, – кто я? Разве мой род может с ее сравниться?
– То то, – услышав краем уха Андрея, отвечал Даниил, – род бояр Самохиных, с двенадцатого века идёт. Не по тебе Ксения.
– Род не род, а все равно моей будет, – простившись с другом, зло пробурчал Андрей в спину удаляющегося от него Даниила
Проснувшись утром, боярин Самохин осведомился о гостях.
– Как уехали? – Удивился и в то же время испугался боярин.– Даже не простившись! Вот, что значит опричники. Нелюди Малютинские.
Отпив отвар с кулебяками, Захар Васильевич собрался дойти до своего друга боярина Шутского. Накинув тёплую шубу, отороченную соболиным мехом, боярин Самохин вышел из терема.
Яркое морозное солнце светило, но никак не согревало. Мороз сковывал дыхание. Казалось, в такое утро в городе должен был слышен лишь треск деревьев, окутанных в снежные покрывала, да запах дыма, разносившийся по округе из домовых труб. Однако печи в этот день не топили, а в воздухе витал запах смерти.