Я молчал. Пока. Но чем дольше он орал, тем сильнее резало слух. А тут ещё голова как молотом бита, тело дрожит от холода, мокрое, как после ледяной купели. Он в какой-то момент ударил меня по лбу пальцами, словно хотел заглянуть в душу. Ещё раз – сильнее. И всё.
Я усмехнулся.
– Достаточно, ублюдок, – прошипел я и… плюнул ему в лицо.
Плевок был хлёстким, как выстрел. Прямо между глаз, на маску.
Он отшатнулся. Я, из последних сил, прокричал:
– Знаешь ли ты, кто я такой?! Я – слуга великой державы, сын Русской Империи! Тысячи наших парней идут на смерть с гордостью в сердце! Ты, пёс, унижаешь солдата Царя?!
Самураи переглянулись. Первый застыл, маска не двигалась, но я чувствовал – он меня слышал. Второй хмыкнул. Потом засмеялся. Громко. Грубо. Перевёл взгляд на того, в кого я плюнул, и что-то ему сказал. Слов я не понял, но по тону – издевался. Мол, "посмотри, с кем мы дело имеем".
И тогда тот, первый, молча, без слов, достал свой меч.
Медленно. Уверенно. Лезвие блеснуло в солнечном свете, как хищник, выскользнувший из тени. Я ещё не знал, как он называется – катана , как узнаю позже. Но понял одно – этот меч не прощает.
Он не ударил лезвием.
Он ударил рукоятью. Прямо в висок. С такой силой, что мир поплыл.
Словно мне в голову вбили якорь.
Я рухнул на землю. В голове всё мутилось, как вода в шторм. В глазах темнело. Сознание ускользало, утекая, как песок сквозь пальцы. Я едва мог шевелиться, но с усилием поднял глаза.
Увидел, как он пошёл к лошадям. Где-то вдалеке – другие люди. Фигуры. Несколько человек… в грязной одежде, мокрые. Узнал кого-то – Сеньку из трюма. Остальных не успел разглядеть. Я искал капитана. Силой воли цеплялся за сознание, надеясь – хоть одним глазом увидеть: жив он или нет.
Не успел.
Тьма накрыла меня.
Сознание возвращалось волнами. Будто я лежал на самом краю моря, и с каждой волной память накрывала меня, затем снова отступала, унося боль, звук, запахи…
Меня то ли несли, то ли тащили – не мог понять. Слышал голоса… обрывки. Грубые, чужие. И снова темнота.
Очнулся… дома.
Я медленно открыл глаза – крыша избы, знакомая, родная, с вмятиной на перекладине, откуда когда-то капал дождь. Всё как было. Я приподнялся. Лёгкий скрип деревянной кровати. Посмотрел направо – та самая печь, где мы сушили валенки. Слева – окно. Я подошёл к нему.