– Вы ошиблись.
– Да? – недоверчиво уточнил рыбак.
– Да, – подтвердил Павел. – Это был кто-то другой.
Рыбак воспринял информацию слишком буквально. Он резко повернулся в сторону Гены и уставился на него.
– Так это были вы! Я вас что ли видел?
Тем более было удивительно, что лодочник переключился так быстро, потому что Павел и Гена внешне были совершенно не похожи. Они были из тех людей, которых друг с другом не перепутает даже слепой.
Данди тяжело вздохнул.
– Нет, это был не я.
Хант повернул голову в сторону Алексея, ища в нем последнюю надежду. Но как он ни старался вспомнить его, ничего не выходило.
– А кто тогда? – не унимался рыбак.
Он теперь метался между Павлом и Геной, пытаясь понять, кто же из них был тем, кто мог оказаться на том самом канале в тот самый момент, когда один раз в незнамо сколько времени он от нечего делать его включил.
Мем вздохнул и нащупал в кармане нож. Он посмотрел на Данди. Тот все понял и еле заметно, но очень убедительно покачал головой, давая понять, что этого делать не стоит. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и Алексей, наконец, разжал руку и расслабился.
– Я же сказал, кто, – повторил Павел.
– Да? И кто же?
Медленно, практически по буквам Павел произнес ответ.
– Кто-то другой.
Рыбак искренне, почти по-детски рассмеялся. Павел даже позавидовал этому простодушному человеку, умеющему так по-настоящему веселиться мелочам. Он как будто насмехался над всем этим миром, говоря всем и всему: “Все прекрасно! Все решим! Будем живы, несмотря ни на что!” Наверное, пока есть такие люди, действительно, есть шанс выйти из любых передряг. Мир держится на них – тех, кто оставил в себе навсегда частичку света, не разбазарив по пути, не раскидав, как тлеющие окурки из окон машин, по обочине взрослой жизни. Тех, кто сумел увидеть крупицы хорошего во всем, а горы грязи воспринять лишь как временные явления, препятствия, через которые просто надо пройти, потому что “вот так”. Тех, кто не ищет света где-то вовне – ни в материальных благах, ни в буквах новомодных учений. А просто несет его в себе без всяких претензий ко всему вокруг, и даже не думает об этом.
– Да я это был, я, – сказал Данди. – Это я был на телеке.
– Точно! – подтвердил рыбак. – Точно! Вот теперь я понял. А чего не говорил?
– А я не люблю это, – попытался изобразить смущение Гена. – Съемки эти. Не мое это. Но заставили. Сказали: “Надо сняться!” Пришлось. Мне все говорят теперь: “Это ты на телеке был?” А я всем говорю: “Нет, не я!” Не хочу. Кому-то нравится, а мне вот нет.