– Иди, иди, – спроваживает Рики Эрика, и тот выходит из торгового зала. Рики поворачивается ко мне. Я встаю, хрустнув коленями; Рики озирается, будто собирается сообщить мне о чем-то незаконном.
– Эрика не будет до конца дня, – говорит он.
– Вы его увольняете? – При мысли об этом у меня возникает то же щекочущее чувство удовлетворения, что я испытывала, обгоняя девчонок на беговой трассе.
Рики, кажется, потрясен, но его вообще легко заставить нервничать.
– Нет, нет. Дело личное.
– Что-то случилось?
Из динамиков раздаются первые аккорды песни «Ты такой самовлюбленный». Рики поднимает голову и руку, будто готовится принести клятву. Ему нравится быть тем, кто знает больше других.
– Мне нельзя об этом рассказывать.
После работы я еду на велосипеде на пляж, сажусь на край приливного бассейна и курю. На берегу можно побыть одной, там меня никто не потревожит. Таких мест в нашем городе не так уж много. Раньше я ходила в библиотеку, но однажды, когда вышла и направилась на велосипедную стоянку, за мной пошла женщина. Я наклонилась открыть замок и услышала ее шлепанцы, хлопающие по тротуару, а потом и ее прерывистое дыхание. Нельзя гулять одной после темноты, сказала она, когда я выпрямилась. Ее волосы были стянуты в такой тугой хвост, что лоб оказался где-то на макушке.
Я все время так гуляю, ответила я.
А твоя мама что об этом думает? – спросила она. Налетел ветер, и она сунула руки в передний карман красного свитшота. На груди уродскими заглавными буквами было написано «РОДКОМ».
Ей пофиг, ответила я.
Может, она говорит, что ей пофиг, но на самом деле это не так, предположила женщина.
Да нет же. Ей на самом деле пофиг. Я набрала комбинацию цифр на замке, и тот распался на две половинки. Я, пожалуй, поеду.
Ты похожа на мою дочь. Она тоже меня не слушает.
Ее руки шарили в кармане, как будто туда залезла белка.
Я вашу дочь не знаю, мэм, ответила я, перекинула ногу через седло и приподнялась на цыпочках.
Нет, ответила женщина и глянула мне через плечо. Не знаешь. Она смотрела на луну: туманный полумесяц над деревьями. Я закрутила педали. Береги себя, крикнула она мне вслед, будто я впрямь могла уберечь себя от всего, или она меня, одними лишь своими словами.
Я снимаю кроссовки и носки и опускаю пальцы ног в воду, устраиваю бурю в песчаной лужице и закручиваю водоворот. Поверхность напоминает мраморированную бумагу, которую мы делали на уроках рисования в начальной школе: дым сигареты отражается в водяной воронке и получаются двойные спирали. Раньше я всегда курила перед тренировками, пряталась за сараем для хранения спортивного инвентаря и выкуривала столько сигарет, сколько успевала, прежде чем меня бросались искать. После выкуренных сигарет бегаешь быстрее, это факт. Я неслась по треку, ощущая легкое головокружение и напряжение в легких, и представляла, как мое тело очищается изнутри, прогорает, чтобы вновь возродиться из пепла. Если я смогу разогнаться, думала я, все старое сгорит, и на его место придет новое.