Она отчаянно качает головой.
– Не хочу тебя слушать. Не хочу верить.
– Я расскажу тебе правду.
Она вновь опускает взгляд ниже.
Ничего не могу поделать с этим состоянием. Ее сорочка постоянно сползает, оголяя все выпуклые участки тела.
И еще больше возбуждая меня.
Плевать, что дочка Шаха. Главное, мне не родная. С остальным разберусь позже.
– По-моему, ты хочешь меня изнасиловать. Только прикоснешься – и я тебя убью!
Нормальная реакция, если этой ночью к ее виску приставляли пистолет.
Я тебе прощу эти угрозы, моя девочка.
И насиловать тебя никто не собирается.
Я буду тебя любить.
– Довольно, Диана. Опусти пистолет!
Она лишь пытается казаться храброй. Выхода из квартиры нет. Булату ее не отдам.
– Твою мать! Опусти!
Я рычу, сжимая кулаки. Диана на миг теряется.
И этого достаточно, чтобы кинуться на кровать и сократить между нами расстояние вдвое.
Не выстрелила – уже хорошо. Но успела улизнуть на мое место, поближе к выходу.
– Я в тебя не стрелял, – пытаюсь вразумить ее, – я бы не смог.
– А я смогу. Я хочу жить. Я хочу на свободу!
Не сможешь. Не выстрелишь.
Но, твою мать, она выстрелила!
Нажала на чертов курок, да еще и зажмурилась.
Успеваю пригнуться – годы тренировок спасают мою голову от этой безумной девчонки.
И пуля пробивает окно. Второе окно в моей квартире за одну гребаную ночь!
Она нажимает на курок снова и снова.
Но бьет уже холостыми.
Все пули остались в окне ее спальни.
Я прихожу в себя быстрее. В считанные секунды оказываюсь перед ее телом.
– Наигралась?!
Хватаю ее за запястье, выхватывая пистолет из ослабевших рук.
Наивно полагал, что они ослабевшие.
До тех пор, пока ее рука не коснулась моей щеки. Резко так. Неожиданно.
И больно, черт возьми. Диана продолжает бить в грудь, кричать, извиваться. Изливаться ненавистью.
А я потираю щеку и мрачнею. С каждой секундой все больше.
Что ж, эмоции лучше, чем трясучка и бред во сне. Истерика пройдет.
Диана вскрикивает. Я набрасываюсь на нее, как изголодавшийся зверь. Подхватываю ее под колени и резко развожу ноги в стороны.
Делаю больно, ударяя ее лопатками об жесткий шкаф.
– Ненавижу тебя!
– Я тебя тоже, – цежу сквозь зубы, до боли сжимая ее хрупкие колени.
Она морщится и замахивается – второй раз.
Вторую пощечину я тебе с рук не спущу, девочка.
С рыком перехватываю ладонь, дергаю вниз. Она морщится от боли.