Рядом – три табурета. Всё рассчитано до сантиметра. Всё – часть спектакля.
В 20:00 ровно охрана открыла задние ворота грузовика. Троих вывели наружу.
Первым – шёл высокий мужчина, седой, с ровной спиной. Вторым – дрожащий, едва стоящий на ногах, третьим – Мертан.
Он ступал уверенно. Смотрел прямо перед собой; ни крика, ни вопроса, ни покаяния.
Толпа зашевелилась. Слышались свист, крики, хлопки. Но было ощущение, будто всё это происходило в другой реальности. Словно трое осуждённых были частью древнего ритуала, который толпа не понимала, но требовала.
Охрана расставила их на эшафоте перед петлями. За спиной – караулы с винтовками. На помост поднялся чиновник с золотыми знаками отличия – представитель Комитета Безопасности.
Рядом с ним – протоколист, врач, и глашатай в чёрной форме.
Началась церемония.
– Объявляется публичное исполнение приговора в День Победы. По решению Комитета государственной безопасности, утверждённому Верховным Секретариатом, трое признанных виновными в измене Родине, подлежат высшей мере наказания – казни через повешение.
Он читал имена медленно.
– Первый: Халдор Севен. Второй: Рейд Мелаш. Третий: Мертан Даниэль.
Врач молча сверил состояние осуждённых. Все были в сознании.
Палачи – двое в масках – вышли из-за ширмы.
Мертан взглянул на небо. Ни звезды. Только свет фонарей и холодное серое облако над городом. В этот миг он почувствовал, как внутри всё замерло.
Никакой боли. Никакой жалости.
Только ожидание.
Внутренний голос шепнул:
– Приговор исполнен не на земле. Твоё тело умрёт, но ты пойдёшь дальше. Готов ли ты вынести судьбу мира?
Когда петли были готовы, представитель Комитета сделал шаг вперёд и поднял руку:
– По традиции, закреплённой законом, каждому осуждённому перед исполнением приговора предоставляется последнее слово. Слово может быть использовано для покаяния, прощания или оправдания. Порядок выступлений – по списку.
Толпа притихла.
Первого вывели вперёд. Это был Халдор Севен, мужчина с поседевшими висками и красными глазами. Его голос дрожал.
– Я… – он сглотнул. – Я не был предателем. Я просто спасал семью. Я не хотел зла. Я прошу… я молю… простите меня. Простите меня, если можете. Я не хотел этого конца…
Он расплакался. Надзиратель вернул его на место.
Вторым вывели Рейда Мелаша. Он шатался, глаза бегали. Он долго молчал, а затем хрипло: