– Извини, я просто… – сказал тихо Кевин, заикаясь.
Мгновение спустя его лицо, ещё секунду назад светившееся радостью, будто потускнело. Он замер, опустив глаза, отошёл к углу комнаты, стараясь больше не приближаться к окну. Взгляд Нины будто опалил его изнутри. Девушка почувствовала себя неловко. Отчего продолжила разговор, но с интонацией помягче.
– Запомни главное правило, Кевин, – сказала она, склонившись ближе, – никто не должен узнать, что ты здесь. Ни один человек. Понял?
– Я знаю, что ты делаешь это ради меня, – всё ещё грустно промямлил он.
В это время Нина аккуратно сократила между ними расстояние. Чувствуя недосказанность в словах мальчика, она не хотела приносить ему боль также, как это делали остальные. Кто не взял его к себе, кто не слышал его мольбы, кто обижал его.
– Прости меня. Прости, ты заботишься обо мне, а я… а я… – голос дрогнул. Он почти заплакал, вытирая ещё сухие, но уже покрасневшие щёки.
В этот же момент Нина пала на колени перед братом и крепко-крепко прижала его к себе, так, как будто могла этим объятием уберечь от всего, что с ним случилось. Она чувствовала его боль, обиду и глухой гнев на мир, который оказался таким жестоким и несправедливым. Принимала, как свою, знала, насколько бывает жестока судьба. И пусть Кевин не хотел показывать того – он открылся. Доверился ей, как никому другому. В его голубых глазах засверкали крупные слёзы. Он разрыдался. Но теперь ему не было страшно. Жар объятий сестры грел даже в этой серой, невзрачной комнате. Кевин переполнялся теплом – потому что знал: теперь он не один.
Между детьми словно рухнула иллюзорная стена. Они были родными по крови, но ничего не знали друг о друге. Короткий, искренний разговор словно расставил всё по своим местам. И теперь брат с сестрой зажили иначе. По-настоящему. Так, как должно было быть всегда.
Они постепенно приводили комнату в порядок. Убрали пыль, отмыли дочиста окна, разобрали небольшое количество вещей, что взяла с собой Нина. Подумав наперёд, она захватила несколько комплектов постельного белья (украла из шкафа, пока Алла молилась в церкви) и постелила Кевину на полу, под кроватью. Всё предварительно вытерла тряпкой – пыль здесь лежала плотным слоем. Спустя несколько часов планирования и уборки, обессиленная Нина упала на кровать, прикрыв глаза ладонями. Рядом, как пушинка, сел Кевин.