– Иваныч! Лебедев! Что скажешь? Как нам выбраться-то теперь? – старушка повернулась к мужчине. Тот пожал плечами:
– Ждать вечернего автобуса. Или напрямик ножками, – отбросил недокуренную сигарету, взял рюкзак и ушел в лес.
Деревья стояли сплошной стеной, ни тропинки, ни дороги – только сосны, ели и синий сумрак чащи. Сколько еще до Нойдалы? Пять километров? Десять? Как этот Лебедев найдет дорогу?
Видно, он не боялся остаться один в сосновой темноте.
От одной мысли, что может скрываться в этих лесах, Глеба передернуло. В детстве все ощущалось иначе. Когда Глебу было семь, казалось, ни местные леса, ни болота ничего плохого сделать на могут.
Ну конечно. Не могут.
Надо понять, как отсюда выбраться. Может, походить вокруг автобуса? Вдруг удастся найти точку, где появится связь? А потом набрать… Кого? Службу спасения? Куда обычно звонят, когда попадают в аварию посреди лесного ничего?
Глеб развернулся и столкнулся с девушкой. Хотя столкнулся – не верное слово, верное – врезался.
– Прости, не хотел! – сказал Глеб.
На вид девушке было лет семнадцать – ровесница, значит, – и одета она была явно не по-дорожному. Черные «мартинсы», черные ногти, черные чокер и платье – короткое, очень короткое, – черные колготки в крупную сетку, черные сережки-перья, лаково посверкивающие в ушах. Волосы жесткие и блестящие, не волосы, а тугая черная проволока.
– Что? – переспросила девушка.
– Прости, говорю, случайно толкнул, – Глеб улыбнулся.
Девушка оглянулась. Потом снова посмотрела на Глеба:
– Ты со мной говоришь?
Глеб почувствовал себя идиотом. А к кому еще он мог обращаться, к воображаемым друзьям?
– Не боишься? – карие глаза сверкнули.
– Тебя? – приподнял брови Глеб.
– Автобус сломался, – пожала плечами девушка, – Может, это знак? Вселенная хочет, чтобы ты уехал отсюда, а, герой?
Герой. Звучало до того нелепо, что Глеб рассмеялся. Девушка улыбнулась.
– Я Глеб, кстати.
– Ева.
– Слушай, не знаешь случайно номера местного такси или… – Глеб осекся.
Ну какое такси, что он несет? Это же Нойдала, не Москва.
Съездил погостить к деду, называется. Если бы Глеб был нормальным, если бы здесь, в Нойдале, у него не было бы дела, важного дела, он бы, может, был сейчас вместо Ленобласти с отцом и мачехой в Сочи. Или матерью и отчимом в Анапе. Купался бы, загорал, отмечал золотую медаль и поступление на юридический.