Но Глеб – какой угодно, только не нормальный. Это не поза, не фигура речи, не «подростковый драматизм», как говорил отец, нет, это факт.
– Вот это мы попали, да? – Глеб замер. Где Ева?
Ее не оказалось ни за автобусом, ни с пассажирами. Исчезла. Растворилась. Или…
Висок неприятно запульсировал от боли. Сердце забилось больно и быстро, так, что дыхание перехватило, а перед глазами начали вспыхивать алые точки. На мгновение и лес, и дорога, и пассажиры – все исчезло.
– Почему у всех дети как дети, а наш сын – псих?! – загремел голос отца в голове.
Нет. Нет, пожалуйста, только не это. Не могло же снова начаться? После стольких лет, после лекарств и терапевтов – не могло, правда? Псих, псих, псих, шипел на ухо кто-то невидимый, ты просто обычный псих, зря ты приехал в Нойдалу.
Нет, сказал себе Глеб. Ева не могла ему почудиться как те, другие.
В темной придорожной пыли что-то тускло сверкнуло. Глеб наклонился. Это была сережка, одно из двух черных крыльев. Видения – или «глюки» – никаких следов своего присутствия не оставляли. Значит, Ева была настоящей. Глеб выдохнул и повертел в пальцах находку. Кое-где черный лак облупился, металл проржавел, а сама сережка казалась старой и грязной.
Странно. В ухе Евы она смотрелась иначе. Как будто новее. Глеб сунул сережку в карман кожаной куртки.
Стук копыт, лошадиное фырканье: у автобуса показалась телега, запряженная серым конем в яблоках. Старик, державший удила, казался смутно знакомым. Пассажиры автобуса затихли и встали кучнее, плечом к плечу, будто увидели зверя. А потом наперебой принялись здороваться:
– Иван Палыч, ну надо же, какая встреча.
Иван Палыч. Ну конечно.
Глеб оглядел старика. От прежнего деда в нем почти ничего не осталось. Десять лет назад, когда они виделись в последний раз, Иван Павлович был крепче и моложе, а теперь схуднул и посерел. Только глаза остались прежними. Ярко-голубыми, не глаза – а ткань новых джинсов.
– Залезай, Hahlakaz pä, – кивнул дед буднично, словно они только вчера расстались.
Hahlakaz pä. Полузабытое детское прозвище, в переводе с вепсского – что-то вроде «Лохматая голова». Глеба передернуло. Почему дед ведет себя так, будто они все еще лучшие друзья?
Когда Глеб подошел к телеге, конь зафыркал и забил копытом.
– Не волнуйся, Черандак просто мертвяков боится, – сверкнул голубыми глазами дед.