Я помню тепло рук твоих - страница 29

– А делать нам остаётся только одно – копать со всеми жителями Могилёва окопы и противотанковые рвы. Взять в руки лопаты и рыть, чтобы дать возможность нашим солдатам уцелеть и не пропустить немцев в наш город.

Наташа с Надеждой всю неделю по очереди ходили копать оборонительные укрепления. Уходили на рассвете, возвращались ночью. От тяжёлой непривычной работы все руки покрывались огромными мозолями. Работать приходилось под обстрелом самолётов, так что на мозоли Наташа и Надя меньше всего обращали внимания. Руки бинтовали, а сверху надевали перчатки. Они работали до полного изнеможения, земля была сухой, лопата не слушалась.

Приходилось наступать на неё двумя ногами и попрыгать, только тогда лопата входила в землю. Но ни усталости, ни боли уже не чувствовалось, единственная цель двигала всеми – преградить путь врагу во что бы то ни стало, уберечь свой дом и детей, копать, копать окопы. И мирное население делало это с особым остервенением, не жалея себя.

Наташа приходила домой и буквально падала от усталости на кровать. Ей так сейчас не хватало Тадеуша. Он всегда оберегал её от трудностей и опасности. «Хоть бы краешком глаза его увидеть, хоть бы он мне приснился, – думала Наташа, – он мне подсказал бы, как спасти девочек». Она разбинтовала руки, а у самой катились слёзы не от усталости и боли, а от одиночества, от растерянности. Уже пятый год она была одна. Конечно, не проходило дня, чтобы она не вспомнила мужа, но сейчас она чувствовала очень острую боль оттого, что нет рядом его надёжного плеча. Как подошла Надежда, Наташа не слышала.

– Наташ, ты что плачешь, руки все содрала, очень больно?

Наташа, рыдая, произнесла:

– Очень, очень больно!

Надя подошла ближе, взяла её руки, посмотрела:

– Ну не плачь, сейчас смажем мазью, пройдёт, милая!

– Ох, Наденька, это никогда не пройдёт! Эта боль в моей крови. Я не могу научиться жить без него, у меня не получается.

– Ау кого получается? Сейчас все бабы без мужиков. Они все вон на поле, в окопах, которые ты рыла. Думаешь, был бы жив Тадеуш, он с тобой рядышком сидел? Нет, моя дорогая, он в первых рядах на фронт пошёл бы. Так что слёзы отменяются. Сейчас не плакать, а думать надо, как выживать будем.

Наташа размазала слёзы, утёрла нос:

– Ты права, Наденька, я немножко поплачу и перестану.