Я мог только наблюдать, как сильные издеваются над слабыми, и потом бежать домой, где рыдал в подушку от бессилия.
Странно, но сам я буллингу не подвергался. Может быть, моя девчачья внешность вызывала у одноклассников скорее недоумение, чем агрессию. А может, мой взгляд – я всегда смотрел очень серьёзно, изучающе – отпугивал потенциальных обидчиков. Или же дело было в том, что я держался особняком, не выделяясь и не привлекая к себе внимания.
Но отсутствие личных обид только усиливало мою фрустрацию.
Если бы меня били – я мог бы винить конкретных людей, злиться на них персонально.
Вместо этого я злился на весь мир, на всю несправедливость, которая меня окружала.
Я ненавидел каждого, кто использовал свою силу против слабых.
И эта ненависть росла во мне, как раковая опухоль.
К тринадцати годам я превратился в замкнутого подростка с нездоровым интересом к тёмным сторонам человеческой натуры. Пока сверстники играли в компьютерные игры или гоняли мяч, я читал криминальные сводки в интернете.
Меня завораживали истории о том, как справедливость настигала злодеев. Особенно те редкие случаи, когда это происходило не в зале суда, а в тёмном переулке.
Я помню, как прочитал новость о том, что известного в городе рэкетира нашли мёртвым в его же машине. Следов насилия не было – сердце просто остановилось. Полиция списала это на стресс и алкоголь. А я лежал ночью в кровати и представлял, что это я каким-то чудесным образом стал причиной его смерти.
Что я, наконец, смог покарать одного из тех, кто всю жизнь безнаказанно творил зло.
Эти фантазии становились всё ярче и детальнее. Я представлял себя невидимым ангелом мести, который приходит к преступникам в темноте и вершит справедливый суд.
Но каждое утро зеркало напоминало мне о реальности: передо мной стоял всё тот же слабый мальчик с девчачьим лицом, который не может даже отжаться от пола десять раз.
Родители не понимали моего внутреннего конфликта. Для них я был просто тихим, послушным сыном, который не доставляет проблем.
Мама иногда беспокоилась, что я слишком мало общаюсь со сверстниками, но не настаивала.
Папа был погружён в свою работу и вообще мало интересовался моими внутренними переживаниями.
Я часто думал о том, что было бы, если бы я родился сильным.
Если бы у меня были мускулы, быстрые рефлексы… если бы я мог постоять не только за себя, но и за других.