Сколько несправедливости я смог бы предотвратить! Сколько слабых – защитить!
Но это были лишь мечты слабого мальчика, который мог только наблюдать, как мир погружается во тьму.
К шестнадцати годам я научился скрывать свои эмоции. Внешне я выглядел спокойным, даже равнодушным. Но внутри меня бушевал ураган.
Каждая несправедливость, свидетелем которой я становился, добавляла масла в огонь моей ненависти.
Я начал понимать: проблема не только в моей физической слабости. Проблема в том, что весь мир устроен неправильно. Что зло торжествует, а добро остаётся бессильным.
И тогда я начал изучать зло.
Если я не могу его победить – подумал я, – то хотя бы пойму его природу.
Так началась моя одержимость тёмной стороной человеческой души, которая в конечном итоге привела меня туда, где я нахожусь сейчас.
Глава 2: Одержимость тьмой
Когда мне исполнилось шестнадцать, я открыл для себя мир, который навсегда изменил мое сознание. Это произошло случайно – листая интернет в поисках ответов на собственные внутренние терзания, я наткнулся на статью о Чикатило. Не знаю, что именно зацепило меня в этой истории, но я читал весь вечер, потом всю ночь, а утром понял: мир гораздо страшнее, чем я думал.
Андрей Чикатило стал первым в моей коллекции монстров. Я изучал каждую деталь его биографии: детство в голодающей семье, сексуальные расстройства, неудачную карьеру учителя. Меня поражало, как обычный человек может превратиться в машину убийства. Но еще больше – то, как долго он оставался незамеченным. Пятьдесят три жертвы за двенадцать лет. Система просто не работала.
После Чикатило пришел черед Пичушкина. Александр Пичушкин с его шахматной доской и мечтой заполнить все 64 клетки человеческими жизнями. Его холодная расчетливость завораживала и ужасала одновременно. Он убивал не от страсти или ненависти – он убивал от скуки. Люди были для него не более чем фигурами в его извращенной игре.
Постепенно моя одержимость росла. Я создал папку на компьютере под названием «Исследования». Родители думали, что я готовлюсь к поступлению на психологический факультет. В какой-то степени – так и было.
Джеффри Дамер открыл для меня американскую школу серийных убийств. Его история поражала своей извращенностью – некрофилия, каннибализм, попытки создать живых зомби. Но интересовало меня не это. Как он всё скрывал? Соседи чувствовали запах разлагающихся тел, но никто не вызывал полицию. Общество предпочитало не замечать очевидного.