Я вышел из больницы словно в тумане. Осенний московский воздух казался особенно свежим и острым – может быть, потому что я впервые по-настоящему осознал его ценность. Каждый вдох был драгоценным. Каждый шаг – подарком, которого у меня оставалось не так много.
Дома я никому ничего не сказал. Мать суетилась на кухне, готовя ужин, отец смотрел новости. Обычный вечер в обычной семье, которая ещё не знала, что один из её членов уже мёртв. Просто ещё дышит.
Я заперся в своей комнате и сел за компьютер. Пальцы дрожали – то ли от болезни, то ли от нервов – когда я набирал в поисковике знакомые теперь буквы: «БАС». Сайты открывались один за другим, рассказывая мне то, что я уже знал. Статистика. Симптомы. Стадии. Лечение (которого, по сути, не существовало).
На одном из форумов я наткнулся на пост мужчины средних лет:
«Мне поставили диагноз три года назад. Врачи обещали год, максимум полтора. А я всё ещё здесь. Всё ещё борюсь. Да, стало тяжелее ходить, руки слабеют – но я не сдаюсь. Каждый день – это маленькая победа. Не верьте в приговоры, ребята. Боритесь.»
Я прочитал этот пост раз десять, цепляясь за каждое слово надежды. Но глубоко внутри знал – мой случай другой. Симптомы нарастали с пугающей скоростью. То, что у других развивалось месяцами, у меня происходило за недели.
Ещё месяц назад я мог поднять штангу. Сейчас с трудом открывал банку с газировкой. Ещё месяц назад – пробежать километр. Сейчас подъем на второй этаж оставлял меня без дыхания.
В последующие дни я превратился в тень самого себя. Не физически – физически это происходило давно. Морально. Я перестал выходить из дома без крайней необходимости, избегал встреч, проводил дни за компьютером, углубляясь в свои исследования маньяков.
Теперь это было не просто хобби. Это стало способом забыться. Когда я изучал портрет очередного серийного убийцы, анализировал его мотивы и методы, время замирало. Болезнь отступала.
Я систематизировал их всех: от Чикатило до Теда Банди, от Сливко до Джона Гейси. У каждого – своя папка, файл, анализ. Я знал о них больше, чем некоторые криминалисты.
Особенно меня завораживал Пичушкин – «Битцевский маньяк». Возможно, потому что он был наш. Или потому что его методы казались «логичными»: не насиловал, не пытал – просто убивал. Играл.
«Убийство – как наркотик. Чем больше убиваешь, тем больше хочется», – говорил он на следствии.