Люди отца спасли Керасима и других детей. Так мы и встретились. Я знаю – он счастлив сейчас. Но сердце разрывается от боли: он никогда не сможет иметь ни жены, ни детей… Это страшно. Это обидно.
Мои мысли прервал громкий крик за дверью. Я вздрогнула. Керасим вскочил, закрывая меня собой. Я в панике натянула плед, укрывая голову. В этот момент дверь с оглушительным грохотом сорвалась с петель. Я, затаив дыхание, увидела его. Домиано. Лицо перекошено яростью, волосы взъерошены, глаза сверкают, будто в них бушует буря. Только они выдавали, что он не спал всю ночь.
– Что, чёрт вас дери, тут происходит? – процедил он сквозь зубы, прожигая Керасима взглядом.
– Что ты себе позволяешь, Домиано? Я не одета! Выйди отсюда! – выкрикнула я, дрожащим пальцем указывая на дверь.
– Ты смеешь раздавать приказы в моём доме? Спишь со своим кастратом в одной постели, раздетая… и передо мной стыдишься предстать? – его голос был густ, словно густой яд. – Смотрю, ты хорошо устроилась, принцесса.
Он сделал шаг, другой. Керасим не отступал, заслоняя меня собой, но Домиано его почти не замечал. Его бешеный взгляд снова скользнул по мне и вернулся к моему другу. Резким, отточенным движением он схватил Керасима за грудки и впечатал его в стену так, что я ясно услышала хруст.
Я зажала рот, чтобы не закричать. Домиано был слишком силён. Даже если бы Керасим захотел, он не смог бы противостоять этому монстру.
– Нет! – заорала я, подбегая к нему. Плед вцепился в мою ладонь, тяжелый, неудобный, но я не могла отпустить его – казалось, если он упадёт, всё вокруг развалится вместе с ним. – Прошу тебя, не трогай его. Я попросила Керасима лечь на пол рядом со мной. Мне было страшно… страшно до оцепенения от самой мысли, что ты, Домиано, можешь вот так ворваться ко мне посреди ночи. Мне нужен был хоть кто-то рядом… хоть кто-то живой.
Я шагнула ближе, но он лишь сильнее сдавил горло Керасима, приподнимая его над полом, словно не человека, а мешок с тряпьём.
– Ради Бога, отпусти его, Домиано. Он больше не будет спать здесь! – обречённо выпалила я, голос мой дрожал, предательски предвещая слабость.
Домиано прикрыл глаза, и с пугающим спокойствием разжал пальцы. Тело Керасима рухнуло на пол с глухим, страшным стуком. Он тут же закашлялся, судорожно хватая ртом воздух, а я опустилась рядом, обнимая его за плечи, поглаживая по спине. Мне хотелось верить, что это хоть немного его успокоит.