Придя домой прошел в свою комнату, не отвечая на вопросы матери. Она что-то спросила. Разве? А он больше не слышал ее. Какая разница, в конце концов? Прошел к себе, лег на кровать и умер. Нет, он был жив, умер тот, который жил в его теле до сегодняшнего дня. Что-то произошло с ним в тот день. Родился другой и этот другой был способен на то, чего еще сам не еще знал и этого другого всем остальным стоило бояться.
Андрей перестал реагировать на происходящее дома, словно этого больше и не было вовсе. Он забросил свои книги, краски и альбомы, записался в спортивную секцию и остервенело истязал себя на тренировках. Спустя время, он стал ощущать в себе нечто, набирающее силу день ото дня. Нет, он не нарастил себе крутых мышц, возможно немного вытянулся, но расти нормально в его возрасте. Что-то изменилось в нем самом. В его взгляде, в его облике. Видя перемены, произошедшие с ним, теперь даже мужики матери поглядывали на него с опаской и перестали его цеплять … Андрей практически перестал разговаривать с теми, кто его окружал. А о чем? Сверстники тоже заметили происходящее с ним. Один из них, отбитый на всю голову, тот самый заводила однажды попытался снова его зацепить, и сильно толкнул у входа в раздевалку. Андрей не ударил его, но посмотрел на него так, что тот со словами: « Псих ненормальный», поспешил отойти в сторону.
И он вдруг понял, что сила растущая в нем имела название. Она называлась свободой. Чужие навязанные правила, по которым ему приходилось жить раньше, больше не вызывали в нем возмущения, а в своих собственных он не сомневался.
Внутри у него зарождалось еще нечто такое, что никому не под силу разрушить – вера в самого себя. Теперь он понимал чего хочет и понимал также, что теперь сможет выдержать все: удары судьбы, предательство, собственные страдания от соприкосновения с жизнью. Боль теперь не пугала его. Он пережил войну в собственном сердце и прошел через ад унижений, научился превращать шрамы в опыт. Тому, кто попытается вновь испытать его терпение на прочность – он посоветовал бы вначале хорошо подумать.
Прошло еще несколько относительно спокойных лет. Обучение в школе подходило к концу, и надо было думать о том, что делать дальше. Желание рисовать никуда не делось и получив аттестат, он устроился на работу в Дом культуры котельно-вентиляторного завода и стал там рисовать афиши. Работа не Бог весть что, но Андрей не считал себя неудачником. Он был еще очень молод и все это, конечно, временно, а неудача, на самом деле это искать счастья в чужих тарелках, и ни дня не прожить так, как хочется тебе самому, так он думал. Платили ему гроши, но ему хватило, чтобы наконец отделиться от матери и жить самостоятельно. С этих грошей он ухитрялся оплачивать уроки живописи у своего коллеги, спившегося члена Союза художников, который вел в этом ДК кружок изобразительного искусства. Наука «только острее карандаш затачивай» пошла ему на пользу и следующим летом он отнес документы в городское училище, готовившее художников-прикладников, реставраторов, декораторов, оформителей и был зачислен на 1 курс.