В этот момент Григорий вскинул автомат и во что-то прицелился.
– Гриш, чего там? – вновь сиплым шепотом спросил напарник. Егоров повернулся к нему с недовольным лицом: если бы его спросили о чем-то под горячую руку, он бы этим самым прикладом, который Григорий прижал к своей щеке, саданул бы второго конвоира, чтобы тот не задавал глупых вопросов.
Как же все было гадко: и звуки эти отвратительные, как в стенах, так и во всем туннеле; и отношение хамское; и мрак этот, будь он неладен – до сих пор свет никто починить не может…
Егоров с отвращением смотрел по сторонам, отмечая про себя, что стены туннеля из гладких бетонных превратились вдруг в шершавые кирпичные. «Будто их сложили при царе Горохе», – думал Егоров, касаясь рукой неровной поверхности стены, когда вновь услышал звуки «крысиных лапок».
Голова, прекратившая, было, ныть, снова заболела. Он-то, наивный, думал, что все уже прошло, но ошибся. «Да, уж – похоже, это никогда не кончится», – в который раз подумал Егоров, удивляясь тому, сколько еще всяких подозрительных звуков ему придется услышать за оставшийся путь. Ему не хотелось больше идти, и он внаглую встал на месте, за что сразу же получил легкий толчок в спину. Когда же он попробовал сделать это во второй раз, охранник огрел его прикладом по затылку.
Интересно то, что перед тем, как ему прилетело по башке, Егоров, встав посередине туннеля, тут же заметил, как пропали и стены, и мрак, в котором он находился вот уже несколько часов, и охранники – вокруг не было ничего, и он видел все без всяких преград при ярком свете. На мгновение ему показалось, что он видит на расстоянии вытянутой руки несколько комнат, набитых испуганными людьми, а в других таких же помещениях были какие-то огромные ящики и куча странных аппаратов, каких не было там, где находилась его база, с которой он сюда прилетел вместе с Ястребовым. «Конечно, – тут же подумал пилот, – это же куча лабораторий, а не вертолетная стоянка с ангарами – ничего удивительного».
Он подумал, что это видение произошло от нехватки кислорода, но потом, когда оно внезапно исчезло, пилот почувствовал, как сразу в голове прояснилось и стало легче дышать. Егоров резко выдохнул и сразу же ощутил, как вдруг загорелось в затылке – с ним «поздоровался» приклад автомата конвоира.