, «золотой писюнчик» – вот как называют иранские матери своих сыновей. Хорошо, что у меня только сестры.
И вот в ежегодном бегстве от карнавала мы застреваем в утренних пробках и видим двух карнавальщиков, весело танцующих между машинами: один с бумажным пакетом на голове с прорезями для глаз и рта, другой – в восточном костюме и в светлом парике. Они танцуют между машинами, пивных бутылок нигде не видно, но, пожалуй, бутылки бы сейчас никого не смутили, танцуют без музыки и что-то напевают, какие-то песни. Сначала я думаю, что они просят денег, как жонглеры на светофорах, но нет, они не протягивают руки, а просто продолжают танцевать, машины трогаются с места, оставляя их танцующими позади, и я наблюдаю за ними через зеркальце заднего вида. Может быть, и в Кёльне иногда бывает красиво.
* * *
Уже стемнело, а я до сих пор сижу на заднем сиденье микроавтобуса, который едва вмещает семью моей сестры, и размышляю, бывает ли у святых время, когда им нечем заняться, если Бог, как говорят, каждое мгновение заново создает мир. Что же там с пробками? Десять километров, одиннадцать километров, пятнадцать километров, больше десяти километров, восемнадцать километров и даже двадцать семь километров, причем цифры «двадцать» и «семь» интонационно выделены, словно диктор насмехается над нами за глупую идею поехать в горы во время карнавала, когда пробка тянется вплоть до канатной дороги. Я сижу на заднем сиденье, да еще в качестве гостя, и не могу избавиться от музыки, которая мешает читать, а мой зять еще и подпевает примитивным припевам: «My my, hey hey» [16].
От сегодняшнего дня мне остается только раздражение на саму себя за то, что я послушала сына, который хотел поехать на машине, а не на поезде. При всех тех претензиях, которые мы с сестрами высказывали друг другу после похорон, не стоит ссориться еще на стадии поездки. По крайней мере, благодаря утреннему занятию дживамукти-йогой спина не болит. Если не считать тех танцоров, с которыми я разделила несколько секунд веселья, йога стала главным событием дня. «It’s better to burn out than to fade away» [17].
* * *
«Письма, в которых речь идет лишь о душевных терзаниях и метафизических вопросах, быстро наскучивают, – утешает меня перед сном Чоран. – Чтобы создать впечатление правдоподобия, во всем нужна доля мелочности. Если бы ангелы занялись писательством, то – за исключением падших – их было бы невозможно читать. Безупречная чистота переваривается с трудом, поскольку она несовместима с вдохновением»