Домовой открыл рот, видимо, пытаясь что-то возразить, но светлая полоска на руке девочки вспыхнула и переместила его в закуток за печкой, где было обустроено жильё толстячка. Стоящий в углу сундучок открылся, и вещи, которые домовой собирал столько лет, начали укладываться в него.
«Выгнали! – ужаснулся домовой. – Как же так? Что же делать? Она и вправду хозяйка? Так ведь соплюха совсем – князь что, с ума сошёл? Как же я теперь семье на глаза покажусь? Это ж позор-то какой!» – И плюхнулся на пол.
С того момента как князь остался один, домовой не особо утруждал себя делами. Хозяин вечно пропадал по работе, домой заглядывал редко. Сын князя заходил лишь тогда, когда нужны были деньги, а внук и вовсе не приходил. Да и прислуга в доме не задерживалась: слишком тяжело люди переносили тёмную магию князя. И только Прошка жил в своё удовольствие.
«Не зарос дом грязью – уже хорошо, да и чай в банке всегда есть. А что ещё князю надо? Обед? Так вон – харчевня недалеко, там и оттрапезничает. А я утром спать люблю, как раз до обеда. И всю мою сладкую жизнь в одно мгновение сломала маленькая девчонка. Гадкая, противная девчонка, которую князь по какому-то капризу сделал хозяйкой дома. Хозяйкой… – Прошка вскочил на ноги и схватился за голову. Только сейчас до него дошло – Не простая она, раз вытащила меня заклинанием, которое лишь домовые знают; и знак хозяйский видит; и выставила меня к родителям, а не просто на улицу, откуда я мог в другой дом уйти. – Прошка запаниковал. – Кто ж она такая? Откуда? Что же сегодня произошло? А к родителям мне нельзя: не переживут такого позора». – Взглянул на часы: у него оставалось ещё пятнадцать минут, после чего приказ хозяйки выставит его из дома. Прошка бросился к комнате девочки.
Хельга присела на край кровати. Архип не предупреждал её о подобном. Да и ей самой в голову не приходило, что домовые могут себя так вести. В скиту, наоборот, хозяев уважали, но на глаза старались не попадаться, а детей так и вовсе прятали. Вот она пять лет прожила с Архипом и его многочисленной семьёй в доме единственного в скиту рунного мага, а тот её и не видел ни разу. Зато она его видела часто. Словно зачарованная, смотрела, как тот плетёт рунные печати, щиты, гальдраставы; как вкладывает энергию. Она и руны выучила, чтобы понимать эту красоту. Архип ворчал, мол, глупости это всё: для домовинки самое главное – уметь готовить, а не всяким руническим баловством заниматься. Хельга была с ним полностью согласна, но руны манили, звали, и девочка снова и снова пряталась в комнате мага, наблюдая за его работой.