Отбросив свиток, отчего тот с шелестом рассыпался на три еще более мелких фрагмента (очередное «знамение триединства»), Богдан вскочил, едва не опрокинув чернильницу с остатками свекольного сока. Кошка Мурка, единственное живое существо, не считая вездесущих тараканов, разделявшее с ним кров, и та лениво приоткрыла один янтарный глаз, словно вопрошая: «Опять, хозяин? Уж не новое ли толкование сна о говорящей репе?»
–Истинно говорю тебе, Мурка, чадо мое неразумное, но верное! – патетически изрек Богдан, потрясая кулаком, измазанным в чем-то подозрительно похожем на засохший клей. —Час пробил! Не просто так вороны эти, сии вестники… э-э-э… вести несут! И петух не зря глас свой трубный подавал среди нощи безвременной! Сие, о Мурка, есть… как бы тебе изъяснить понятнее… пред-рас-по-ло-жен-ность! Или, как сказано в Скрижали Сокрытой (им же вчера и написанной на обороте счета от лавочника), "знак в знаке узри, ибо следствие суть причина, вывернутая наизнанку!" Они… они не просто летели! Они УКАЗЫВАЛИ! Ты понимаешь, глупое животное, весь поли-се-ман-тизм происходящего?!
Мурка выразительно зевнула, продемонстрировав полное отсутствие интереса к полисемантизму, и снова погрузилась в дрему. Богдан, однако, этого не заметил. Его захлестнула волна пророческого восторга. Он прошелся по комнате, спотыкаясь о собственные творения и едва не наступив на Муркин хвост, что вызвало бы совершенно однозначный, лишенный всякой многозначности, вопль.
–Так! – решительно произнес он, обращаясь уже не к кошке, а к пыльному углу, где, по его мнению, обитал дух его прадеда, знахаря и коновала Селивана. —Довольно! Довольно отсиживаться в тени веков и фолиантов! Мир… он же… того… катится! Да, катится! И не туда! А я? Я, Богдан, носитель искры, хранитель… э-э-э… всего! Я буду сидеть сложа руки, когда вокруг… вот это вот всё?!– Он неопределенно махнул рукой в сторону окна, за которым баба Фекла гнала палкой своего ленивого борова. —Нет! Грядет час! Я избран! Пробил мой… мой зенит! Восстать! Пробудить Русь от сна летаргического! И сразиться… да! Сразиться со злом вековечным! С тем самым… ну, ты понял, прадед!
Прадед Селиван в пыльном углу молчал, что Богдан привычно истолковал как полное и безоговорочное одобрение его грандиозных планов. Решение было принято. Оставалось лишь облачиться в подобающие случаю ризы и найти оружие, достойное столь великой миссии. И, возможно, немного перекусить перед дорогой. Ведь даже у героев, пробуждающих Русь, бывает несварение от слишком сильных пророчеств натощак.