Но Богдан уже был во власти своего воображения.
– Смотри, – продолжал он шептать, толкая Филю в бок, – и зверь ему послушен (он кивнул на понурую лошадь), и орудия его… э-э-э… магические (пила и топор) ему подвластны! Сейчас я с ним слово держать буду! Слово важное, о судьбах мира сего лесного, да и нашего, грешного, тоже! Может, он поведает нам, где искать твердыню Змея Лютого, али как пройти к Калинову мосту, минуя болота гиблые!
С этими словами Богдан, поправив свой сползающий самовар-броню и придав лицу выражение глубочайшей серьезности и готовности к «дипломатической миссии», решительно шагнул на поляну, направляясь прямиком к «Хозяину леса».
Дровосек, поглощенный своей работой и руганью, не сразу заметил приближающихся. Но когда он, утерев пот со лба рукавом и сплюнув на землю, поднял голову, то на мгновение замер с открытым ртом. Перед ним, во всей своей нелепой красе, стоял Богдан – в ржавом самоваре на груди, с чугунком на голове, из которого торчал пучок травы, и с кривой косой наперевес. За его спиной, на некотором расстоянии, топтался второй, не менее подозрительного вида субъект – худющий, в оборванном сюртуке, с бегающими глазками, которые, казалось, уже приценивались к его топору и лошади.
Первой мыслью дровосека, человека простого и не склонного к мистическим толкованиям, было, что это либо беглые каторжники, либо разбойники с большой дороги, решившие поживиться его скромным имуществом. А судя по виду того, что в кастрюле, – может, и просто сумасшедшие, сбежавшие из уездной богадельни. В любом случае, встреча не сулила ничего хорошего. Он покрепче сжал в руке топор и хмуро уставился на незваных гостей, готовясь к самому худшему. Его «грозный» вид теперь был обращен не на ленивую лошадь, а на вполне реальную, хоть и весьма странную, угрозу. И «слово о судьбах мира» явно не входило в его планы на ближайшее время.
Часть 3: "Богословский диспут" и угроза топором.
Богдан, совершенно не замечая ни хмурого взгляда «Лешего», ни его крепко сжатого топора (а может, и принимая это за атрибуты «владыки лесного», должные внушать страх и трепет), выступил вперед и, поправив свой чугунок-шелом, который от волнения съехал на левый глаз, начал свою речь. Голос его дрожал, но не от страха, а от осознания важности момента – ведь не каждый день удается поговорить с самим Хозяином Чащи!