Дровосек, уже замахнувшийся топором (скорее для острастки, чем для реального удара, но кто ж его знает), на мгновение замер, переключив свое внимание на этого нового, вертлявого персонажа. Богдан тоже удивленно обернулся, не понимая, почему его «оруженосец» вмешивается в столь важный процесс «изгнания духов».
Филя же, не теряя времени, нырнул рукой за пазуху своего потертого сюртука и извлек оттуда… нет, не тайное оружие и не охранную грамоту, а нечто куда более действенное в подобных ситуациях – плоскую, тускло поблескивающую фляжку. Откуда она у него взялась – загадка. Возможно, это были остатки той самой «слезы Перуновой», которой они скрепляли союз в корчме. А может, он предусмотрительно выменял у Богдана какую-нибудь очередную «бесценную реликвию» (вроде особо ржавого гвоздя или дырявой пуговицы) на этот стратегический запас «дипломатического напитка», пока тот предавался своим героическим размышлениям.
– Вот, добрый человек, хозяин лесной, – Филя протянул фляжку дровосеку, и в глазах того мелькнул огонек интереса, вытеснивший на мгновение гнев. – Ты уж не гневайся на друга моего сердешного. Он у нас малость… того… впечатлительный. Книжек старинных начитался, вот ему везде и чудятся то змеи, то лешие. А на самом деле – он парень добрый, мухи не обидит… ну, если муха не окажется переодетым бесом, конечно. Так, может, по стаканчику, для мира да для знакомства? А то лес большой, тропок много, вдруг еще пересечемся, так лучше уж друзьями, чем… ну, сам понимаешь.
Дровосек опустил топор. Вид фляжки, да еще и предложенной с таким заискивающим видом, явно произвел на него впечатление. Он был уставший, злой, да и горло пересохло от работы и ругани. Перспектива «промочить» его чем-нибудь покрепче родниковой воды показалась ему куда более привлекательной, чем дальнейшие разборки с этими двумя чудаками.
Он недоверчиво взял фляжку, понюхал содержимое (аромат был ядреный, но знакомый), и, не говоря ни слова, сделал хороший глоток. Крякнул, утер губы тыльной стороной ладони и вернул фляжку Филе.
– Ладно уж, – пробасил он уже не так грозно, хотя и не слишком дружелюбно. – Наливай, раз принес. Только чтоб без фокусов. А этот твой… – он кивнул на Богдана, который с недоумением наблюдал за этой сценой, не понимая, как простой самогон может быть эффективнее его «заклинаний», – пусть язык-то прикусит, а то у меня и на него терпения не хватит.