Филя посмотрел на лужу, потом на Богдана, потом снова на лужу.
– По мне, так просто грязь, тина да комары, – скептически хмыкнул он, отмахиваясь от особо назойливой мошки. – И воняет тут так, что и Водяной, если он тут и есть, давно бы отсюда сбежал куда почище. Да и какие души христианские в этой луже утонуть могут? Тут и воробью по колено будет. Но тебе, конечно, виднее, герой. Ты у нас специалист по всякой нечисти. Может, и этого Водяного одолеешь, как того Змея… аль стог сена.
Но Богдан уже не слушал его. Он был поглощен созерцанием «логова Водяного» и уже строил в своей голове планы «великой битвы» с этим новым «исчадием ада». Он даже представил себе, как этот Водяной выглядит – склизкий, зеленый, с рыбьим хвостом и перепончатыми лапами, и как он сейчас, затаившись на дне этой мутной лужи, злорадно потирает свои когтистые руки в предвкушении новой жертвы.
– Не бойся, Филя! – грозно произнес Богдан, поправляя свой самовар-броню. – Я не дам ему надругаться над душами невинными! Я вызову его на бой честный! И очищу воды сии от его присутствия скверного! А ты… ты будешь свидетелем моего очередного подвига! И запишешь все в свою летопись, дабы потомки знали!
Филя только вздохнул. Кажется, ему снова предстояло стать свидетелем весьма сомнительного «подвига». И очень хотелось надеяться, что хотя бы в этот раз ему не придется вытаскивать своего «героя» из какой-нибудь особо глубокой и грязной лужи. Или, что еще хуже, отбивать его от разъяренных лягушек. Ведь кто знает, на что способна нечисть, даже если она размером с кулак и питается исключительно комарами.
Часть 2: Подготовка к "сражению".
Опознав в грязной луже (или заросшем пруду) «логово Водяного», Богдан немедленно приступил к подготовке «великой битвы». Первым делом он решил избавиться от своих «доспехов». Не потому, что они были тяжелы или неудобны (хотя это было именно так), а из стратегических соображений.
– Негоже воину света в тяжелых латах в воду лезть! – важно изрек он, снимая с себя самовар-нагрудник и откладывая его на ближайший сухой (относительно) клочок земли. – Ибо Водяной хитер и коварен, может утянуть на дно самое глубокое, где и сам Перун не сыщет! А без доспехов я буду легок и стремителен, аки выдра речная, и увернусь от его сетей тиновых!
То же самое произошло и с чугунком-шеломом, и со щитом из бочечной крышки. Все это «героическое» снаряжение было аккуратно (насколько это было возможно для Богдана) сложено на берегу, под бдительным (и весьма скептическим) взглядом Фили. Остался Богдан в своей многострадальной хламиде и штанах, которые уже не боялись ни грязи, ни воды, ибо видели и то, и другое в избытке.