– Да, Окунёв! – он по привычке сделал ударение на последнем слоге. – Это их фамилия. А Константин был старшим из младших, ему перед самой войной уже было за тридцать, точно не скажу, может быть, лет тридцать пять… Не знал, что он был журналистом! Когда они поселились у нас, он казался мне скорее писателем: все время сидел над бумагами и постоянно писал, писал, писал…
– А остальные Окуневы? – решился уточнить я.
– Остальные? Отец – Владимир – был явно отставным военным, хотя и старался не показывать этого – вел себя довольно мягко и учтиво. Но выправку-то не спрячешь! Особенно этот его взгляд – совершенно стальной, – месье Жерар даже чуть поежился. – А мать была болезненной и редко выходила из дома. Чаще просто сидела в кресле-качалке на балконе с какой-нибудь книгой. Я всегда думал, что это был Достоевский или Пушкин: что еще могут читать русские! А потом мой старший брат, который иногда приходил к ним позаниматься русским языком, сказал мне, что их библиотека состояла в основном из французских книг: Мольер, Мопассан, Гюго… На русском, сказал он, были только приключенческие романы.
– Как странно!.. – не удержался я.
– Вот именно странно! – подхватил месье Жерар. – Русские должны читать русскую классику, разве нет? Почему они не читали ее?
– У меня только одна версия, – ответил я. – Возможно, они уезжали из России, не успев ничего взять с собой. А здесь, во Франции, у них попросту не было денег на книги.
– Может быть, месье Базиль, может быть… – протянул месье Жерар. – А ведь они не бедствовали, раз сняли дом на десять лет сразу! Но и мотами не были. Наши лавочники не раз давали им кредиты. Правда, они обязательно возвращали их!
– За счет чего же? – удивился я.
– Давали уроки русского, – пожимая плечами, ответил месье Жерар. – Меня это всегда удивляло: кому они нужны тут, в Нормандии, где о России мало кто и слышал-то?! Да и ходили к ним всего несколько человек, кроме моего старшего брата, из которого наш папа́ решил сделать полиглота.
– Уроки давали все? – уточнил я.
– Нет, что вы, месье Базиль! Двое младших братьев, Мишель и Андре, тренировали наших детей на стадионе: учили их бегать, бросать копье, толкать ядро – они были очень хороши в легкой атлетике. А Константин, как я думал, был писателем: он все время ходил на почту, отправлял и получал какие-то письма и бандероли. Теперь-то я понимаю, что он слал свои журналистские материалы и получал за них гонорары! – просиял старик, для которого одной тайной стало меньше.